Дети Нового Света

Владимир Евдокимов. Поселок Новый Свет. – М.: МБА, 2015. – 104 с.

Книга Владимира Евдокимова, географа, чьи лекции в московском зале Русского географического общества, что на Старой площади, собирают аншлаги, в том числе много молодежи, – своего рода музей. В нем собраны экспонаты прошлого, в котором текло детства автора, – архитектура, примусы и домашняя утварь, трофейный автомобиль, что привез из Германии сосед-фронтовик, и те богатства, что мальчишки могли отыскать на свалке воинской части. Описываемый Владимиром Евдокимовым Новый Свет не имеет отношения к Крыму – это бывший поселок, фактически военный городок, а теперь микрорайон подмосковной Балашихи. Продолжавшие службу после Великой Отечественной военные жили здесь со своими семьями – в новеньких, пахнущих сосновой доской бараках, с сараями, дровяными печами, гаражами, с тазами для детского мытья и запасаемой на зиму картошкой. В Долгопрудном, Королеве, других подмосковных городах доживают последние дни небольшие районы такой застройки. Там из окон барачного типа, но каменных малоэтажных домов глядят высокомерные коты, за палисадниками из штакетника растут кусты смородины, а соседи еще собираются на воздухе за большим столом по торжественным или печальным поводам.

В музее Владимира Евдокимова предлагается увидеть не только географически бытовые свидетельства детства. Младшие подростки, обитатели бараков – слово грубое и здесь не совсем точное – переселялись в эти новенькие постройки с большой радостью, особенно дети, жили теми же событиями, что и все замкнутое сообщество. Между играми в войну высказывались о том, что соседка тетя Валя влюбилась в генеральского шофера, солдата Човгуна, и он катал ее на «Победе». А муж ее, Коля Варакин, человек субтильный, тихий и работящий, «когда узнал, тетю Валю избил, потом прощения просил, и сам прощал… Коля Варакин ходил бить Човгуна, а Човгун был здоровенный и с Колей Варакиным не дрался – успокаивал его и говорил, что все понимает, но совладать с собой не может, и пусть Коля Варакин его бьет…», если ему от этого легче станет.

Поэтичные и разнообразные впечатления детства переполняют пространство Нового Света, стремятся вширь. Тот мальчишка, кто не воображал себя сидящим в бочке и подслушивающим рассказ одноногого Сильвера: он жил, словно лорд из парламента, и через два года ему уже нечего было есть… Он воровал, резал глотки на дорогах и все равно не мог прокормиться… Каждый может заработать, но мало кто умеет сберечь; кто не сражался с людьми герцога Орлеанского вместе с Квентином Дорвардом, тот… Наверное, тот – математический или фортепианный гений. Но для детей Нового Света эти образчики завораживающей литературы были хоть, наверное, и доступны, но вторичны. Мальчишки выясняли, кто из них где родился. Один – в Воронеже, другой в тамбовской деревне, Радик – в Горьком, а его брат Женька – в Балашихе. В Риге, в Порт-Артуре…

Владимир Евдокимов родился в Карпатах – там стояла военная часть отца. Простуженному зимой в Новом Свете, ему рассказывали не фантастические истории, а взрослую новость о том, что знакомые наконец расписались. Знакомые – это карпатский батрак Василь Марциняк и красавица Ядзя. Чтобы заработать денег и жениться на дочери зажиточного хозяина, Василь отправился в Америку, плавал по Великим озерам, добрался до Бразилии, оттуда попал в континентальную Европу, потом – в Англию. В родных Карпатах была уже советская власть, но Василь все равно стремился домой, к Ядзе. Придумал выход: завербовался в британскую армию, служил переводчиком, в Берлине перешел из британской комендатуры в советскую. С англичанами договорились, перевели в Красную армию, снова назначили переводчиком. Два года прослужил в Берлине, но потом все-таки арестовали, на пять лет сослали в Казахстан. И все же он вернулся в Карпаты, к Ядвиге. Она давно вышла замуж, но мужа «убило в бандеровцах», дочь уехала в Польшу. И вот Василь и Ядзя расписались! Простудившийся мальчик, закутанный в одеяла, напоенный теплым молоком, слушает этот рассказ, в полудреме кажется он ему сказкой о волшебных горах и захватывающих приключениях со счастливым концом. Если на лесопилке оторвать немного коры от елового бревна «и, закрыв глаза, сразу же принюхаться, – виделась тихая, громадная гора, покрытая лесом и засыпанная снегом». В этом музее невозможно отделаться от впечатления: несмотря на бараки и печи, то была страна гигантов, способных обозреть горы с высоты птичьего полета. И даже представленное в осколках, в щепках в книге Евдокимова цело и велико.