Каноны и гибриды

Биографии знаменитостей были и будут популярны всегда. В любом книжном магазине на видном месте находится шкафчик с жизнеописаниями. У всякого книгочея такая литература занимает не одну полку. В этом почтенном жанре есть своя классика, свои каноны.

Но некоторые авторы подобных книг отклоняются от традиции, ломают стереотипы, игнорируют межвидовые границы. В рамках биографического высказывания встречаются самые разные «уклоны» и гибриды. Главное, чтобы жизненный путь героя был раскрыт, а какими приемами для этого пользовался автор, читателю не так уж важно.

На этой полосе собраны как раз нетипичные биографии. Филолог Анна Сергеева-Клятис объединила под обложкой высказывания разных людей о Борисе Пастернаке, в том числе его собственные суждения. И оказалось, что такие фрагменты по-настоящему затягивают, интригуют. Мозаика мнений и свидетельств позволяет воссоздать, к примеру, эпизоды его юношеских любовных увлечений или борьбы за издание «Доктора Живаго» полвека спустя. Эта книга-монтаж сделана по всем законам большой драматургии.

Мало кто, кроме специалистов, знает архитектора Луиджи Пелли. А он, между прочим, принадлежит к кругу творцов русского ампира – Афанасия Григорьева, Василия Стасова, Доменико Жилярди. С последним Пелли объединяют еще и общие корни – оба они родом из Южной Швейцарии, где в ходу итальянский язык. Работавший много лет в России Пелли однажды по просьбе друга-архитектора записал свои впечатления о поездке из Петербурга в Лугано. Русское издание этих путевых заметок стало отличным поводом вспомнить талантливого архитектора, строившего в разных странах Европы. Поездка не была главным событием его жизни, но она помогает сегодняшнему читателю понять кое-что в биографии Пелли и в жизни городов Западной Европы в 1820-е годы.

О художнике Оскаре Рабине книгу написал арт-критик и искусствовед Алек Эпштейн. В ней использованы материалы разговоров автора со своим героем, вообще-то не очень любящим ворошить былое. Но для Эпштейна Рабин сделал исключение, пролив свет на некоторые ключевые образы своей живописи. Эти мемуарные вставки придали книге очерковые, журналистские черты. Но автор и не стремился к академической образцовости. Биографии рождаются не только в библиотеках и архивах, но и в беседах с художниками, коллекционерами, галеристами, по итогам посещения выставок и аукционов. В этом смысле любая газетная статья, любая запись в блоге, содержащая факты о чьей-либо жизни, — это потенциальный стройматериал для биографической книги, которую когда-нибудь выпустят.