Всем миром

Действующие лица

Даша Макарова – 17 лет, одиннадцатиклассница, за всю пьесу не скажет ни одного слова.

Ирина Викторовна – учительница начальных классов, первая учительница Даши, мама первоклассника Костика.

Иван – хакер, компьютерный гений, друг Даши.

1

Ирина Викторовна. Макарова, ты как, готова? Готова идти к доске? Расписание записала? Где твой дневник? Дарья Макарова. Я думаю, тебе стоит подойти к учителю. Не помню, кто такая. Не помню, а должна я ее помнить? Я, кстати, уже два года заслуженный учитель. А она? Мы семь лет с мужем мыкались по чужим углам, три года в семиметровке в квартире у алкашей. Ну нам там кущи казались после алкашей. Да и школа напротив. Очень удобно. А детский сад так вообще под окнами. Утром Костика отведу, в обед, пока начальство не пронюхало, прошу кого-нибудь из класса забрать. Плахова или Лотанову в основном. Они рослые такие. Им Костика без звука выдавали. Сидит на задней парте, рисует. Не бегает между партами, знает, такое можно, только когда звонок. Макарова ему нравилась? Ну это такая фамилия. Лотанову я вот запомнила. Она роста огроменного была, в 9 лет глаза в глаза смотрела. Уставлялась и смотрела. Такая вот дылда, я ее за Костиком и посылала, она лет на 12 выглядела, а то и больше вполне могла. Умная и громадная девочка. Молодец такая. Почерк – буковки заборчиком ровным. Рука выше всех тянется. Голосом как рявкнет, в хоре, кажется, пела и по физкультуре вроде впереди всех, даже мальчишек. А Макарову… нет, вряд ли. Может в другом выпуске? В этом? Ну, в том, вместе с Лотановой? Точно не двоечница, я помню отличников и тех, кто еле тащится. Остальных помнить и нет смысла, серая масса, туманность. Муж все приставал, мол, раз так все пошло, так давай, девку давай. Сволочь он, какая девка? Дважды от него бегала выскабливаться. Может, там и девка была. Просто не до того было. В стране нет стабильности, мало ли? Костик из сада все таскал: корь, ветрянку, ангину, чью-то машину, голову от куклы как-то притащил. Я в кармане нашла. Костик, зачем тебе? А он мне, что Ленки, пусть поищет. А куклу саму не жалко? Нет, отпиливали в тихий час с Афониным. Это помню, что Афонин этот ножик из дома принес, которым картошку чистят. Вот они той Барби несчастной сначала голову отпилили, потом ногу, одну, правда. Мать у Афонина – противная баба, на рынке вывеска «чулки-носки», еще говорят, лифчики были и трусы безразмерные. В общем, пришлось мне с ней на новую Барби скидываться. Этой «чулки-носки» что – продала пару лифчиков, а мне? Костик ревел, я его ремнем пионерским, нервы не выдержали. Вы знаете, какие у учителей нервы? Нормально все, нор-маль-но! Нормально! Нормально! И Костик всегда все хорошо. Да почему я должна всяких макаровых помнить? У нее наверняка почерк плохой. И фартук без пуговицы. А может, руки в цыпках. Нет, это у Лотановой в цыпках были. Здоровая девица, мама такая культурная, в институте научном. Ма-ка-ро-ва Дарья. Не знаю. Не помню. Да мне не до того сейчас, не до того. Не до того.

2

Иван и Даша. Даша стоит в наушниках, слушает плеер и улыбается. Иван сидит за компьютером. Потом к ним подойдет Ирина Викторовна.

Иван. Ну а что там еще можно? Давай я твое имя подставлю! Даш, да что ты так смотришь? Это значит, что… ммм… Ну ты прикинь, жить долго будешь. Примета. Так, меняем мальчика на девочку, алле-оп. И готово. Срочный сбор! Осталось всего собрать, так, сумма… до конца месяца… Порядок! Есть! Веб-мани, киви-кошелек, яндекс… сотовый тоже готов. Меняем циферки… А со мной шоколадками расплатишься. Не, правда, шоколад на мозг влияет, сразу умным станешь, прикинь, куда ж еще умнее. Ты же сама так хотела. Теперь быстрее собрать. И все, а Костику этому еще соберут. Мир большой. Большой, круглый и добрый. Поможем всем миром. У этого Костика и так куча всего. (Отводит глаза от компьютера, цитирует.) Первоклассник Костик. Молодец мальчик. Год назад ему вырезали гланды, поднялась температура. Горло болело и болело. Врачи выписали антибиотики. И даже не сказали результатов анализов. Время было упущено. Острый лейкоз. Четвертая стадия. Но еще можно спасти. Я, кстати, лично сто рублей положил. Ну им за полдня не убудет. А ты сама, Даш, рассказывала, как она над тобой издевалась. Ты все правильно отвечала, а она три ставила или два. Настроение у нее, видите ли, не такое. И к почерку придиралась. Только и слышно: «Равняйтесь на Лотанову. (Писклявым голосом.) Обложите тетради, почему вы, дети, не обложили тетради?»

Подходит Ирина Викторовна.

3

Ирина Викторовна. Эти тетради. Как я их не могу. Не могу, не приятны они. Эта бумага, прикасаться к бумаге. Костика отвели в первый класс – событие. Целое событие. Муж уже с нами не жил. Но все равно приехал. Букет был – выше Костика. Он с отцом стоит, из-за цветов не видно лица родного. А я со своим классом. Заранее прикидываю, какие цветы домой понесу, какие в школе. Терпеть не могу дачные варианты с астрами-гладиолусами. Неужели трудно купить готовый красивый букет. У сестры день рождения 2 сентября. Я ей всегда красивый букет дарю. У Костика почти сразу украли телефон, ему влетело. Решено было – новый не покупать, ведь мама и так в соседнем классе. Как Костик просил, что засмеют без телефона. Он на парте оставил. На перемене вышел. У них не разрешают в классе оставаться. Всех выгоняют, проветривать. Только потом многие возвращаются. А Костик не вернулся. У него всегда болело горло. Но ведь у многих болит горло. Надо полоскать, надо закаливать. Да много чего надо. И мы все это делали. Мне другое непонятно. Я не знала, что можно просто устать. Да, устать. За четыре месяца так устать, что посчитать случившееся освобождением. Костик мне «бубубу-бу». Это он так почитать просил, зайчик, говорить уже не мог почти, но в сознании был. А я его прошу, мол, мама так устала, на пятнадцать минуточек всего, ладно, зайка, я же не спала сколько. И в сон меня просто втянуло. А потом за плечо трясут-трясут. Сказали, готовьтесь, несколько часов, вот сейчас, вот-вот. Вот сейчас уже, вот уже, вот. А я только понимаю, что не почитала, бегаю, суечусь, книжку хочу читать, а он же без сознания. И ничего уже не надо. Я его обняла, прижала. Но мне-то только легче. Я не понимаю, но смотрю и начинаю думать: нет, как же так, вот Костик уже да, а почти что и нет. Но я же привыкла за четыре месяца. Мы квоты не дождались. Но нам сразу сказали, что дело серьезное и надо быстрее.

Я Костику ничего не сказала. Позвонила бывшему своему, Кириллу. Я же растерялась, а он, молодец, нет. Костик не понимал, почему я срывалась. Капризничал, изводил. Кирилл кредит взял, машину быстро продал. И пока я с Костиком лежала, пока его лечить пытались, он пытался нам лечение пробить. В клиники писали, отказ, отказ. Потом в одной – в Германии согласились. А денег – нет их. Откуда? Кирилл все делал, все-все. Какие-то передачи на телевидении, выступления, листовки, ящики, счета. Я не знала, что можно так. Мне сказали, что поздно, а Кирилл все повторял, что надо бороться, и мы боролись. Мы боролись, боролись. А я все хотела спать, спать. Все время хотелось уйти, убежать, не видеть. Вот взять, выйти, ну на минуточку, а самой на вокзал, потерять память, куда угодно, в лес, не мое, не моя. Это не мой Костик, вот это вот в трубках, не мое, нет.

Иван уступает Ирине Викторовне свое место.