Ольга Балла Имя-то какое: «нулевые». Не было бы такого – стоило бы, право, выдумать. Время, как нарочно созданное для проживания никаковости, невнятицы, пустоты. Время – так и хочется думать – исчерпанности прежних проектов, утраты иллюзий, забвения ориентиров. Время после конца времен. Смыслы завершения эпохи все кому не было лень вроде бы уже многократно, до забалтывания, проговорили 11-12 лет назад, когда, к некоторому изумлению своих коренных обитателей, прямо на наших глазах кончался ХХ век. Грянувшие затем двухтысячные, они же нулевые – ветер свистит в дырках нулей, – встретили нас непривычной, едва ли не неожиданной тоже, пустотой. Вот они уже позади, а пустота их все еще гудит в ушах, отдается эхом. Так и кажется, будто в них, переполненных событиями и происшествиями, ничего не было. Во всяком случае – по некоторому самому большому и главному счету.
С чего бы это?
Есть в общественном сознании (не только в массовом, шире – в головах думающих и образованных людей тоже) смысловая матрица «конца эпохи» – и есть смысловая матрица «безвременья». Как всякие смысловые матрицы, априорные формы событий (особенно внутренних), их приходится отрабатывать на живом материале жизни. Втискивать в них этот материал, даже когда он визжит и сопротивляется. Попросту говоря, проживать жизнь так, как они направляют и диктуют. Иначе – прямо-таки ломка (ну да, смысловая ломка тоже бывает), синдром непрожитости. Тревога и неуют не только незакрытого гештальта, но даже как следует и не открытого. Тоска неисполненной формы.
Вот почему, думаете вы, нулевые предстают нам сегодня как время невнятное и неудачное, с отчетливым – хотя откуда бы ему, кажется, в начале молодого, зубастого века взяться? – привкусом тупика? А потому, что смысловая матрица такая.
Что-то подсказывает мне, будто как вы время назовете, так оно и поплывет. Наделенные именем нулевых, двухтысячные в нашем сознании оказались назначены на роль дезориентированного, расфокусированного безвременья. В этом качестве они и были прожиты. Ничего другого в них почему-то не увидели – по крайней мере на общезначимом, культурообразующем уровне. Немудрено, что ничего отчетливого и плодотворного у нас в это время не получилось. Да не только у нас, но (почитайте-ка Кобрина, беспощадного диагноста) и в Европе, на том самом Западе, на котором, как опять же привычно думать, обычно много чего получается. Во всяком случае, лучше, чем у нас. А вот нет же.
Но нулевые кончились. Уже целый год как. Да, Человек Исторический имеет – ничуть в этом не сомневаюсь – право на безвременье, на исторические пустоты разного размера, на большие выдохи. Однако все – время, как нарочно созданное для того, чтобы ворчать и сетовать, мы уже отработали. На дворе – крепнущие десятые: годы продолжения (да, есть и такая смысловая матрица).
И боже мой, хоть бы уже кто-нибудь заговорил наконец о начале.
