Ньютон: дубль два

Александр Столетов. Ньютон, Гельмгольц, Ковалевская: Избранные работы по истории науки. – М.: КД «ЛИБРОКОМ», 2010. – 176 с. (Физико-математическое наследие: физика, история физики).

Борис Кузнецов. Ньютон. – Изд. 2-е, М.: КомКнига, 2010. – 176 с. (Физико-математическое наследие: физика, история физики).

Даже если не брать в расчет отдельные статьи в сборниках и журнальные публикации, библиография работ Исаака Ньютона и его биографий, изданных в России за последние 20 лет, выглядит вполне прилично: как минимум каждые четыре года выходило издание, связанное с именем великого Ньютона. Не все они были ровные – наиболее интересное, на мой взгляд, исследование Игоря Сергеевича Дмитриева, посвященное алхимическим, герметическим и теологическим изысканиям Ньютона (Дмитриев И.С. Неизвестный Ньютон. Силуэт на фоне эпохи. – СПб., «Алетейя», 1999. – 784 с.), – но такой стабильный интерес к творчеству сэра Исаака Ньютона сам по себе о многом говорит. С выходом двух новых, рецензируемых здесь книг эта статистика еще улучшится.

Оба исследования – и известного советского историка естествознания Бориса Григорьевича Кузнецова (1903–1984), и выдающегося русского физика Александра Григорьевича Столетова (1839–1896) – давно уже стали классикой русскоязычной ньютонианы. Банальное определение «давно уже стали классикой», но от этого оно не перестает быть истинным.

Обе книги – переиздания. Первое издание книги Кузнецова вышло относительно недавно: Кузнецов Б.Г. Ньютон. – М.: Мысль, 1982. – 175 с. (Мыслители прошлого). И вот спустя почти 30 лет – второе.

Гуманитарий Кузнецов, специалист в области методологии и философии науки, и в этом компактном исследовании пытается установить прежде всего «┘связь внутренней логики познания, его внутренних логических коллизий и внешних воздействий эпохи. Связь эта настолько существенна, что само разграничение внутренней логики и внешних импульсов становится весьма условным». По Кузнецову, ньютоновская эпоха «┘характеризуется коллизией религиозной формы и социальной сущности английской революции; творчество Ньютона – коллизией последовательной каузальной картины движения тел под влиянием приложенных к ним сил – и «вопрошающего компонента» – физически нерасшифрованного понятия силы».

Отсюда и следствия. Например, такое: «Мы можем назвать творчество Ньютона «зеркалом английской революции» по аналогии с ленинским определением творчества Толстого». Или такое: «Теологические выводы Ньютона связаны с нерешенными в «Началах» («Математические начала натуральной философии») проблемами». Это метод автора – Б.Г.Кузнецова: «┘рассмотрение особенностей эпохи в их отношении к гениальному творчеству Ньютона┘»

Надо заметить, что Кузнецов не первооткрыватель в данном методе. Еще в 1926 году вышла известная работа профессора МГУ, историка науки 3ахара Ароновича Цейтлина «Наука и гипотеза. Историко-критическое исследование «Математических начал натуральной философии» в связи с учением о методе естествознания и общественных наук» (Л.–М., Госиздат. – 216 с.). А несколько позже – не менее важная книга профессора Бориса Михайловича Гессена «Социально-экономические корни механики Ньютона» (М.–Л., Гостехиздат, 1933. – 77,2 с.).

У столетовского эссе о Ньютоне - «Ньютон как физик» - история переизданий побогаче. Первый раз оно было опубликовано еще в сборнике «Двухсотлетие памяти Ньютона (1687–1887). Речи, читанные в соединенном заседании Имп. общ. любит. естествознания и Московского математ. об-ва 20 декабря 1887 г. проф. Н.Е.Жуковским, проф. А.Г.Столетовым, проф. В.К.Цесарским и проф. В.Я.Цингером» (М., 1888).

В 1902 году статья публикуется в издании «Общедоступныя лекции и речи Александра Григорьевича Столетова» (с фототипическим портретом и биографическим очерком, составленным К.Тимирязевым, Москва, Типо-Литография «Русскаго Т-ва печатного и издательского дела», Чистые пруды, Мыльников пер., с.д., – 260 с.). Затем эта же статья печаталась во втором томе «Собрание сочинений» А.Г.Столетова (М.–Л., ОГИЗ, 1941. – 436 с.) и, наконец, в томе – А.Г.Столетов «Избранные сочинения» (М.–Л., Гос. изд-во технико-теоретической литературы, 1950. – 659 с. – (Классики естествознания). Текст последнего издания и воспроизводится в рецензируемом сборнике.

Это уже в отличие от работы Кузнецова общедоступный для неспециалистов обзор именно физических сочинений и достижений Ньютона. Без всякой примеси социальности. «Наука о природе все больше и больше сознает свою задачу как изучение механизма вселенной, – пишет Столетов. – Основы механики, в окончательной форме положенные Ньютоном, становятся поэтому основами всей рациональной физики («натуральной философии», как называл ее Ньютон), которая зиждется на них и прилагает их к новому и новому содержанию».

Ньютону везло на русской почве. Игорь Ролдугин. Каждое яблоко мечтает помочь Ньютону. 2010. Частная коллекция

Любопытно, что неожиданно у двух сочинений, разделенных во времени почти столетним отрезком, возникают и некие силовые линии противостояния. «Часто возникающий вопрос: какие идеи Ньютона были главными, кем он был в первую очередь – астрономом, оптиком, механиком, математиком? – пишет Борис Кузнецов (кстати, мы могли бы добавить в этот перечень алхимика, теолога). – Из сказанного вытекает, что он был прежде всего математиком и главной его идеей было дифференциальное представление движения. Он был математиком в новом смысле этого слова, творцом математики как онтологической дисциплины, как основания картины мира».

Александр Григорьевич Столетов не менее убедителен. «Из сказанного видно, что, хотя главная заслуга Ньютона – в его математическом мышлении, он был в то же время образцовым экспериментатором; эти два свойства редко соединяются в высокой степени в одном лице. Оптические работы Ньютона (телескопы, спектральные и другие исследования) дают обильные тому доказательства».

Кажется, Столетов уловил тонкий нюанс: одно дело, кем был по своей сути Ньютон; другое – что мы сегодня считаем его главной заслугой.

Спор этот, по-видимому, бесконечен. Я позволю себе лишь добавить капельку масла в тлеющие угли этого противостояния. Патриарх советской физики, член-корреспондент АН СССР Торичан Павлович Кравец (1876–1955) утверждал: «Хотя Ньютону человечество обязано открытиями, составившими эпоху в астрономии и математике и создавшими направления в этих науках, развивающиеся и до настоящего времени, хотя его по праву можно считать основателем теоретической механики, все же по существу он является физиком. Ньютон – физик высокого класса». Обоснование этому утверждению нам уже знакомо: «Он не только сделал ряд важнейших открытий во всех областях современной ему физики, но и дал замечательные образцы методики научного исследования, достойные подражания и в настоящее время».

По стечению обстоятельств слова Кравеца, которые я процитировал, взяты из его работы┘ «Ньютон как физик» (Кравец Т.П. От Ньютона до Вавилова: Очерки и воспоминания/ Л., «Наука», 1967. – 448 с.). Между прочим, Кравец отмечает, что во времена Ньютона оптика считалась частью геометрии. Отсюда становится понятен и афоризм известного российского физика Юрия Манина: «Геометрия есть консервант скоропортящихся физических идей».

Между прочим, это означает, что сокращение часов на геометрию в современных российских школах – это удар не столько даже по математической подготовке, сколько по физике, как ее понимал Александр Столетов – «наука о природе... как изучение механизма вселенной».