Андрей Морозов
Андрей Фонотов. Россия: инновации и развитие.– М.: БИНОМ, Лаборатория знаний, 2010. – 431 с.
Сегодня, когда одни академические экономисты заявляют, что им удалось создать «новую теорию экономических систем как образований, сочетающих внешнюю целостность с внутренним многообразием», а другие доктора экономических наук начинают свои выступления с нарочито провокационного: «В экономике нельзя поставить два эксперимента подряд; то есть экономика – это не наука, и, следовательно, я не ученый», публикацию очередного экономического «кирпича» исходно можно воспринять лишь с изрядной долей юмора. Книжка действительно толстая: 431 страница обычного формата, 27 печатных листов. Тем не менее именно ее можно было рекомендовать в качестве настольного руководства для людей, принимающих решения. Например, по развитию нашего, легендарного уже иннограда Сколково. Именно потому, что здесь рассмотрена физическая природа инновационной экономики. То есть онтология, природа инноваций. И хотя в экономике, по-видимому, и вправду нельзя поставить два повторяющихся эксперимента, грамотные, а главное, самостоятельно думающие экономисты могут поднять свои занятия экономикой до уровня предсказательной силы естественно-научного закона. Автору, доктору экономических наук, директору Российского фонда технологического развития Андрею Фонотову для этого понадобилось ввести одну принципиально новую категорию – тип развития.
«Под типом развития мы понимаем такую явно прослеживаемую историческую тенденцию, которая проявляется в формировании ряда глубинных свойств у социально-экономической системы, связанных прежде всего с выработкой устойчивой, повторяющейся, типической реакции на потребности и условия развития общества», – пишет Фонотов. Таких типов развития не так уж и много: «а) застойный, когда развитие практически полностью отсутствует; б) эволюционный тип, то есть естественное развитие за счет постепенного формирования и созревания необходимых факторов социально-экономической динамики без сознательного вмешательства людей; в) инновационный тип, то есть сознательное и целенаправленное культивирование факторов развития во всех сферах общества».
Есть еще и г). Это тот самый тип развития, в котором мы с вами пока и процветаем, – мобилизационный. Он «┘представляет собой средство выхода из застойного состояния или инструмент ускорения эволюционного развития за счет административно-силового вмешательства в механизмы функционирования общества». Или в другом месте: «Развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных организационных форм, будем называть мобилизационным типом развития. Его отличительной чертой является то, что оно происходит под влиянием внешних, экстремальных факторов, угрожающих целостности и жизнеспособности системы».
Ясная констатация вроде бы очевидных фактов (а книга очень плотно снабжена уникальным историко-экономическим и историко-социальным материалом, редко используемым в сегодняшних спорах об инновациях) как раз и позволяет автору стандартный экономический прогноз, мало к чему обязывающий обычно, «докрутить» до уровня почти естественно-научного артефакта. Один пример.
Разбирая совершенно общие закономерности инновационного развития в рамках мобилизационного типа развития, Фонотов отмечает, в частности: «┘Насаждение и внедрение нововведений, сформировавшихся во внешней по отношению к системе среде, приводит к тому, что они долгое время остаются локализованными, не носят органически присущего системе характера, напоминая «острова» в океане┘ При этом система стремится отторгнуть нововведения, которые для нее всегда представляют «инородное тело». Но если даже отторжения не происходит, то все равно кривые развития содержат своеобразную мертвую петлю: насаждаемые прогрессивные формы производства деградируют до более примитивных форм, и с этого заниженного уровня развитие как бы начинается вновь». Написано это задолго до решения создать инновационный центр Сколково.
Вопрос: как Россия попала в эту «мертвую петлю»? – тоже находит объяснение в книге Андрея Фонотова. Но я не буду убивать интригу для ее потенциальных читателей.
Если западные (европейские прежде всего) общества перешли на инновационный тип развития путем, если можно так сказать, естественного отбора, то у России с этим не заладилось по ряду естественных же причин. (Каких? Опять сохраню интригу для читателей, но зацепку дам: «Государство, возникающее как реакция на чрезвычайные обстоятельства, имеет мало общего с общественным договором».) Поэтому и приходится сейчас заниматься искусственным отбором – модернизация, инновации, Сколково, исследовательские университеты┘ «Данная задача во многом уникальна, – подчеркивает Фонотов. – Она не имеет аналогов в прошлом».
И все-таки как нам выбраться из мобилизационного в инновационный тип развития? «┘Систематическое и целенаправленное порождение и усвоение нововведений, включая реализацию достижений науки и техники, есть результат определенного уровня развития общественного производства, культуры, общества в целом┘ Принадлежность к одному из типов развития, равно как и развитие в рамках каждого из выделенных типов, представляет собой прежде всего культурную проблему┘ Переход к инновационному типу развития есть широко понимаемая культурная проблема».
Тут есть только одна проблема: по некоторым оценкам культурологов, сегодня существует более 300 определений термина «культура».
