Ольга Балла
Культурная память. Интерпретация культурных кодов / Сост. и общ. ред. В.Ю.Михайлина. – Саратов; СПб.: ЛИСКА, 2008. – 158 с.
Очередная, уже шестая книга из серии «Интерпретация культурных кодов», затеянной саратовскими исследователями во главе с Вадимом Михайлиным (недавно мы писали о нем и о работе его группы – «Дионис сбривает бороду: От бога – к аллегории, от дисциплины – к экстазу», «НГ-EL» от 26.06.08), как всегда, включает в себя доклады, которые были представлены на «Пирровых чтениях» – Лаборатория исторической, социальной и культурной антропологии (ЛИСКА) проводила их в Саратове в мае прошлого года. На сей раз из всех разновидностей культурных кодов была избрана память.
Она обнаруживается буквально везде. Антон Нестеров выявляет ее в «поведенческих масках», принятых в елизаветинской Англии, в тогдашней специфике выбора моделей поведения, в особенностях разграничения публичного и приватного пространства. Сергей Трунев вычитывает ее на поверхностях тел и вещей – в морщинах и царапинах, трещинах и шрамах – и описывает двойственное отношение к индивидуальной истории и тела, и вещи в нынешней культуре: с одной стороны, она ее вроде бы ценит, с другой – прославляет в рекламе именно «доопытное», нетронутое состояние того и другого, которого не бывает в жизни. Ольга Тогоева усматривает в восприятии персонажей текущей истории – Джорджа Буша и Кондолизы Райс, Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко – древний-древний сказочный сюжет о герое и его помощнице. Наталья Палеева прослеживает, из каких источников черпает свой материал националистический дискурс о «Других», а Вадим Михайлин находит обломки больших литературных традиций в романе Островского «Как закалялась сталь». Он же пытается понять логику поведения современного российского человека в условиях рынка через традиционные установки крестьянского сознания, до сих пор, оказывается, живущие в нынешних горожанах, которых отделяет от предков-крестьян в среднем всего два-три поколения. Ярослав Кирсанов раскрывает в образе Чапаева – героя книги Фурманова – типичные «архаические формы героического эпоса», которые и позволили персонажу закрепиться в народной памяти. Елена Белецкая описывает как форму памяти казачий фольклор, Никита Михайлин видит в американских романах о подростках-бунтарях («Над пропастью во ржи» и «Благотравозелье») целую традицию, а Инес Гарсия де ла Пуэнте (США) толкует «Повесть временных лет» в свете концепции Дюмезиля о структуре архаических индоевропейских обществ. Увы, этот текст издатели оставили без перевода, побуждая читателя обратиться к собственной памяти и извлечь оттуда порядком забытый английский.
В целом складывается любопытное впечатление едва ли не тотальной обусловленности человека памятью. Мы, выходит, обречены воспроизводить – часто сами того не зная – прошлое: свое и чужое. Что ни шаг – то цитата.
