Запретите нам что-нибудь

Попробуйте-ка прийти, скажем, в Большой театр – или хотя бы просто на работу – в старой, растянутой и полинявшей домашней футболке и ветхих вытертых джинсах. Нет, вас не обязательно выгонят. Но общее осуждение и неприязнь вам гарантированы: совершенно независимо от того, как вы будете себя вести (вполне возможно, что безупречно) и что вы будете при этом говорить (вполне возможно, что вообще ни слова или исключительно правильные вещи).

Зря, что ли, в число самых будоражащих сексуальных фетишей для добропорядочных японцев попало не что-нибудь, а смиренная школьная форма? Форма как таковая. При виде воплощения правильности и послушания ничего так не хочется, как грешить и кощунствовать.

«Иногда, – пишет австралийская исследовательница Дженнифер Крейк, – определить, кто кого носит – люди форму или форма людей, – невозможно». Но это ведь – и об одежде вообще. Нет, шире: о правилах и нормах.

Правила и нормы неотделимы от соблазнов (даже императивов) их нарушения. Без простого присутствия в культуре правил, запретов и норм как точек отсчета всякое сладостно-освобождающее «нет!» теряет не просто смысл, а самое себя. У него попросту не оказывается достаточных стимулов к тому, чтобы возникнуть.

Главное, чтобы было против чего бунтовать.

Нормы и правила, а пуще того – запреты и ограничения – это такое большое, настойчивое «да», которое заведено не только для придания нашей жизни некоторой, хоть сколько-нибудь надежной формы. Заведено еще оно и для того, чтобы стимулировать, провоцировать, вынуждать – в качестве ответов на него – всяческие «нет», «но», «зато», «не знаю», «может быть», «не уверен»┘

Правила – узкие области уверенности, придуманные, чтобы обозначить, насколько это вообще возможно, зоны неуверенности, ненадежности. Неуверенность ведь голыми руками не возьмешь – ускользает. Вот и приходится идти от противного.

Нарушая правила и преступая запреты, человек узнает о самом себе – ну и о мире заодно – нечто важное. Такое, чего он ни за что бы не узнал, не случись рядом границы, четко проведенной запретом.

Но есть у этого и оборотная сторона: как только преступание границ перестает быть событием и само становится рутиной – все, оно уже не работает. Нужны новые границы – и новые запреты.

Лучший способ заставить человека исследовать мир, вообще выходить за пределы освоенного, привычного и рутинного – это запретить ему что бы то ни было. Хоть надевать красный галстук одновременно с зелеными ботинками. Хоть приходить в смокинге туда, куда все приличные люди ходят в драных джинсах.

Можно, например, запретить что бы то ни было запрещать, предписать ничего не предписывать. Тоже интересно.

Главное – запретите нам что-нибудь. А уж мы развернемся!