Ольга Медведева
То, что не записано, навсегда канет в Лету. Да и поделом.
Пьер Франческо Мола (1612–1668). Гомер. Дрезденская галерея
Стурла Тордарсон. Сага об Исландцах/ Перевод с древнеисландского А.В.Циммерлинга. – СПб.: Алетейя, 2007. – 512 с.
«Сага об Исландцах» была составлена в конце XIII века крупнейшим исландским историком, поэтом и рассказчиком саг Стурлой Тордарсоном (1214–1284) и является не только важнейшим источником по истории Исландии и Норвегии, но и выдающимся литературным памятником. На русский переведена впервые. Переводчик, редактор и составитель комментариев – Антон Циммерлинг, крупнейший на сегодня скандинавист (исландист) в России.
Обычно слово «сага» ассоциируется с родовыми и королевскими сагами, то есть текстами, где дистанция между временем действия и временем записи составляет не менее 100–200 лет. «Сага об Исландцах» относится к так называемым сагам о недавних событиях: Стурла составлял ее между 1275 и 1284 годами, скорее всего в последние годы жизни. После 1280 года дистанция между моментом записи и излагаемыми событиями к концу саги меньше двух десятилетий. Но ни одна из саг о недавних событиях не покрывает такого большого отрезка времени, как «Сага об Исландцах», – почти 80 лет, то есть минимум три поколения. Тордарсон был не первым образованным исландцем, записавшим свои саги, но именно его литературная деятельность (а также его дяди Снорри Стурлусона, автора «Младшей Эдды») определила судьбу исландской словесности. Учитывая все эти факты, значение представленной саги трудно переоценить.
Стурла совместил летописный принцип росписи важнейших событий по годам с географическим принципом, характерным для родовых саг. Время ключевых событий четко задано по церковному календарю, а прочие события сверены с ними и синхронизированы друг с другом. «Сага об Исландцах» расписана с неслыханной для своего времени хронологической точностью. Но современный читатель, в том числе историк, извлечет из текста куда больше информации, если воспримет его не только как источник фактов.
Древнеисландское общество было построено в IX–X веках знатными выходцами из Норвегии, которые бежали от нарождавшейся власти конунгов – королей. Поначалу правители Норвегии относились к заморским братьям по языку нейтрально и не делали попыток овладеть Исландией, но в начале XIII века положение изменилось. Королевская власть в Норвегии к тому времени значительно окрепла, а Исландия, напротив, вступила в период междоусобных войн. Именно эта роковая для исландского общества пора и запечатлена Стурлой Тордарсоном. «Сага об Исландцах» – история общества, неумолимо идущего к краху, поэтому в ней нет положительных героев: таковыми не являются ни отдельные вожди, ни их семьи. Правдиво и убедительно Стурла рисует образы отдельных людей и типичных представителей общественных сословий. Миряне, позабывшие христианские заповеди, и духовенство, не понимающее потребностей страны, озлобленные работники и трусливые бонзы – все эти типы в изобилии представлены на страницах книги. Но особенно тяжка вина элиты страны – тех, кто щедрее других был одарен от природы, но проявил малодушие или тщеславие: тут Стурла создал колоритные портреты знатных соплеменников.
Поэтика «Саги об Исландцах» заключается в совмещении двух планов – событий жизни рядовых людей и распрей вождей. В лучших традициях жанра два этих плана плотно переплетены меж собой и сливаются в единый поток. Этот фаталистический эффект коренится в самом саговом письме, концентрирующем значительные детали и отбрасывающем все несущественное.
Что касается достоверности, то жанр саги имеет однозначное представление – это события, заслуживающие памяти. Сага – единственная и естественная форма этой памяти, ее воплощение. А значит, то, о чем нет саги, не заслуживало памяти или утрачено. То, о чем существует рассказ, тем самым значимо и соответствует действительности.
Особую ценность представляют помещенные во второй части книги постраничные комментарии к тексту, географические карты и три указателя – географических названий, исторических лиц и прозвищ.
Можно долго рассуждать о необычности формы и прочих достоинствах произведений эпохи викингов. Однако мистическое обаяние «Саги об Исландцах» заключается именно в ее тексте, ведь она реализует сверхиндивидуальную, отработанную многими веками форму рассказа, которая очаровывает практически на подсознательном уровне. К тому же в ней представлен совершенно особый взгляд на реальность, резко отличающийся от стандартов, к которым привык носитель культуры нового времени.
