Мартын Андреев Фридрих Фирсов. Секретные коды истории Коминтерна. 1919–1943. – М.: АИРО-ХХI, КРАФТ+, 2007. – 576 с.
Дабы не раздражать пуристов, оговоримся: в книге Игоря Болгарина и Георгия Северского «Адъютант его превосходительства» Юра спрашивает Павла Кольцова, не красный ли он разведчик. В остальном все правда. Красные шпионы возникли одновременно с захватом большевиками власти. И по мере возможности приняли самое деятельное участие не только во внутрироссийских конфликтах, но и в разведывательно-террористической деятельности за рубежом. Одной из форм дипломатического прикрытия выступил Коминтерн, то есть Коммунистический интернационал, международная организация в 1919–1943 годах, объединявшая компартии различных стран. Книга российско-американского ученого Фридриха Фирсова (Массачусетс) повествует именно об этой малоизученной стороне политики Кремля.
Основываясь на материалах архива Коминтерна, Фирсов рассматривает как сугубо технические аспекты его деятельности (в том числе и шпионской – материалы и правила шифропереписки, способы связи), так и разнообразные формы последней. Здесь и субсидии, и теракты, и двусмысленное вмешательство в Испанскую гражданскую войну. По сути, республиканцы имели шансы на победу, правда, при условии максимально широкого антифалангистского альянса. Последний был возможен при союзе не только с социал-демократами или анархистами, но и с представителями альтернативных течений в марксизме (троцкистами). На раннем этапе подобный альянс если и не был создан, то по крайней мере наметился. В числе защитников республики было влиятельное движение ПОУМ, или Рабочая партия марксистского единства Испании (в шифрах Коминтерна обозначено цифрой «157»), объединившее троцкистов и анархистов. В нем, кстати, сражался будущий знаменитый писатель Джордж Оруэлл. Однако политика Коминтерна предполагала дискредитацию любых альтернативных социалистических течений. Был организован суд, в ходе которого лидер Коминтерна Георгий Димитров требовал «в связи с процессом против поумцев возможно лучше разоблачить контрреволюционные преступления испанских и иностранных троцкистов, их роль агентов фашизма». Подобное ослабление сил противников фельдмаршала Франсиско Франко стало роковым для республиканской Испании.
Рассказывает Фирсов и о роли Коминтерна в советской экспансии, связанной с пактом Сталина и Гитлера (1939 год). Например, в прибалтийских государствах Коминтерн стал своеобразной «пятой колонной», одним из элементов лишения их независимости. Лидеры Коминтерна лицемерно говорили об «англо-французских поджигателях войны». Естественно, после нападения Германии на СССР «поджигателем войны» был назван уже не Лондон, а Берлин. Впрочем, мобильность и гибкость коммунистической идеологии в комментариях не нуждаются. Читайте все того же Оруэлла («кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее»). После 1941 года, пишет Фирсов, «сотрудничество Коминтерна с органами советской разведки, осуществлявшееся с самого возникновения этой организации, стало как никогда тесным».
В целом же контексте внешней политики Советского Союза Коминтерн занимал особое, парадоксальное место. Являясь формально «независимой» от СССР политической организацией, он мог проводить «самостоятельную» линию по отношению к тому или иному государству. Подобная политика была остроумно названа историками-эмигрантами Михаилом Геллером и Александром Некричем «двухэтажной». Так, налаживание отношений с Веймарской Республикой народным комиссариатом иностранных дел (МИД) не мешало планомерной советизации Германии, шедшей по линии Коминтерна (Зиновьев, Радек, etc). Аналогичная ситуация была и после нормализации отношений с Англией. Призывы Григория Зиновьева к джихаду в исламских колониях Великобритании, шпионская деятельность на самом острове, провоцирование общественных беспорядков привели к тому, что после заключения торгового соглашения в 1920 году, дипломатического признания в 1924-м в 1927 году произошел разрыв отношений, продолжавшийся до 1929 года.
В принципе террористическая деятельность Коминтерна продолжалась и после роспуска организации. Фирсов приводит шифровку от 10 июня 1943 года за подписью экс-главы Коминтерна Георгия Димитрова: «Просьба посылать и дальше информацию таким же способом, как и до сих пор».
А коды у Коминтерна были простые: 163 – приезд, 69 – размещение, 94 – арест, 95 – смертный приговор, 96 – смертная казнь, 93 – убийство, 72 – издержки на такси, 164 – отъезд. А какие еще коды вы хотели? Ведь это не Бонд, Джеймс Бонд, а в лучшем случае Кольцов, Павел Кольцов.
