Алексей Нилогов. Философема «Сплю, следовательно, существую» является фундаментальной для удостоверения нашего онтологического статуса. Поскольку бодрствование может быть всего лишь завесой несамостоятельного существования в яви, постольку корреляция сна и яви служит доказательством того, что мы не являемся игрушками в руках Злокозненного Демона, который не может заставить нас не только не существовать, но и не спать или не бодрствовать. Согласитесь, что сценарии фильмов «13-й этаж», «Матрица» или «Люди в черном» становятся уязвимыми в своем онтологическом обосновании неаутентичного существования человечества. Спать может только живое существо, однако для онтологического доказательства этого недостаточно. Настоящим подрывом для данной аргументации является такое состояние сна, когда мы не помним своих сновидений. Даже если бы мы, подобно жителям «Матрицы», были всю свою жизнь подключены к программе под названием «Объективная реальность», нашим локусом свободы было бы время сна в отсутствие всякого сновидения (например, в первых стадиях медленного сна). При минимальном уровне активности сознания, которым характеризуется сон, мы доверены самим себе до тех пор, пока правило манипуляции нашим несобственным существованием содержит исключения (например, сбои в матричной программе или усталость Злокозненного Демона). Однако особый интерес представляют осознанные сновидения (а также гипнотический сон, транс и т.п.), в которых человек осознает, что он спит, а иногда – пытается управлять сновидением. Осознанное сновидение – это парадоксальное преимущество сна в онтологическом доказательстве нашего существования. Только вдумайтесь, насколько изощренными должны быть козни Демона, чтобы внушить нам во сне осознание собственного сновидения! Растворение между сном и действительностью редуцирует онтологическое доказательство несамостоятельного существования к уточнению формулировок как аргументов, так и контраргументов. Мы сами подаем пример манипулирования небытием, имея в виду отсутствие непрерывностей между интенциональными актами сознания. Небытие существует (в смысле «бороды Платона») и не существует по-разному. Предикат несуществования равноправен картезианскому предикату существования, удостоверяющему компромиссное несобственное бытие мыслящего субъекта.
Таким образом, онтологический статус собственного несуществования куда обоснованнее, нежели статус несобственного несуществования, который можно адресовать тому же Злокозненному Демону, правда, для этого ему понадобится более изощренная методология. Дело в том, что несобственное несуществование вероятно на грани манипулятивного неразличения между собственным и несобственным существованиями, тогда как нам нужно отказаться от односторонней логики внушения аутентичности/неаутентичности, чтобы сосредоточиться на небытийственном статусе. В каком смысле несуществование может быть несобственным? Не тавтологично ли несобственное несуществование несобственному существованию?
Статус несобственного существования – это предел декартовской аргументации мыслящего субъекта, выраженной в философеме «Мыслю, следовательно, существую». С другой стороны, сознание мыслящего субъекта может претендовать и на философему «Мыслю, следовательно, не существую», подразумевая под несуществованием отсутствие непрерывностей между интенциями сознания. Отсюда – шаткость декартовского рубежа непротиворечивости для онтологического доказательства самого Злокозненного Демона, а не тех мыслящих игрушек, которые лишь собственным несуществованием могут подтвердить его аутентичность. Как постулировать Злокозненного Демона в качестве такового? Каков диапазон статусных манипуляций? Почему не может быть двух и более Злокозненных Демонов, которые бы соревновались в степени виртуализации?..
