Алексей Нилогов. Долгое время я полагал, что организованный мною проект «Современная русская философия» явится авторитетной площадкой, знакомящей с текущим состоянием отечественного философствования. Относительно прозрачная объективность выборки обернулась ответственной монополией, поскольку альтернативные площадки вряд ли предвидятся. Однако отрезвление не заставило себя ждать – вместо «философского «Титаника» получился «философский ковчег», для которого любая гавань – чужбина. Решив поматросить на этом ковчеге, я столкнулся с огромным советским и постсоветским балластом. Чтобы избавиться от него, мне пришлось вышвырнуть за борт представителей марксистской схоластики. Как бы мы ни благоговели перед советской философией, настала пора похоронить ее со всеми диаматовскими динозаврами, даже если кого-то из них придется погрести заживо.
Не скрою: мой личный философский вкус приоритетен для приглашения в проект. Назвать его вкусовщиной я поостерегусь хотя бы потому, что ее зеркальным отражением является всеядность, когда в философы записывают самых последних философоведов (достаточно чиркнуть статейку в «Вопросы философии» или получить философскую научную степень). Один «расстрельный» список членов Российского философского общества насчитывает около пяти тысяч! А сколько философоидов вне академических институтов!..
Лицемерие начинается уже в школе, где под видом занятий философией из детей пытаются выдрессировать прирожденных мыслителей, бравируя аргументами народной философии. В подкрепление этого проводятся потемкинские конференции «Философию – детям!» или «Детская философия», на которых обсуждают никчемные вопросы философии образования (от философии пренатального периода до методики преподавания философии в детском саду). Так называемая конференц-философия заполонила собой все жизненное пространство. Ежегодно в мире проводятся сотни разнообразных конференций и симпозиумов, на которых тысячи людей не постесняются назвать себя философами.
Затем мы встречаемся с поколением философов-абитуриентов, которых планомерно готовят к поступлению на философские факультеты. Им по-мичурински прививают философские умения и навыки, забывая о природных философских задатках, которые вопреки народной мудрости есть не у каждого, а лишь у тех, кто готов целиком отдаться служению философии. Я отнюдь не снобствую. Если человек, считающий себя философом, видит различие между восьмилетним Ницше и Ницше накануне умопомешательства, то он может смело участвовать в конференц-философии. Но лишь отъявленные посредственности склонны уповать на суд истории философии, который обязательно впишет их имена в когорту избранных. Откуда у них такая безотчетная уверенность? Разве не живые люди творят историю философии в виде антологий, монографий, учебников? Если философская посредственность при жизни не была удостоена внимания, то на что она может рассчитывать после смерти? Неужели на вечную память? Или вечное забвение?..
Неоправданно позабытые имена принадлежат Истории философии с большой буквы. Ее историки – сами философы. Однако их следует отличать от профессиональных историков философии – реваншистов готовых смыслов. Историк философии – это только в лучшем случае несостоявшийся философ, а философ – несостоявшийся историк философии, тогда как в худшем случае мы рискуем столкнуться с настоящим философьём. «Историк философии, – отмечает Федор Гиренок, – это душегуб философии, тот, кто втайне лелеет мысль о ее смерти и уже видит себя ее патологоанатомом. Для него философия была всегда вчера, в прошлом. Поэтому последнее слово историк оставляет за собой. Любая история философии – это набор некрологов и медицинских диагнозов идей».
Философия не ограничивается параметрами совершенства. Ее предназначение – возвращать человеку самость и утешать, если такое вечное возвращение невозможно. Будем надеяться, что утешать придется пореже┘
