Манифест утопического глобализма

Герберт Джордж Уэллс. Опыт автобиографии: Открытия и заключения одного вполне заурядного ума (начиная с 1866 года). – М.: Ладомир, Наука, 2007, 718 с. (Литературные памятники).

Воспоминания Герберта Уэллса сегодня читаешь с двойственным ощущением. Похоже, его время прошло как раз тогда, когда начали сбываться провозглашаемые им пророчества. Выходец из мещанской среды тех времен, когда добрая старая викторианская Англия только вставала на индустриально-капиталистические рельсы, Герберт Уэллс стал провозвестником всесилия технического прогресса, атеизма, свободной любви и Мирового государства – без границ и суверенитетов.

Как же так случилось? Почему из Уэллса не вышло усидчивого клерка или оборотистого лавочника – хотя именно такое будущее было уготовано ему ходом обстоятельств и родительскими планами? Вот об этом писатель и рассуждает в своей интеллектуальной автобиографии. Интеллектуальной и по материалу, и по самой повествовательной структуре. Перед нами опыт квазинаучного самоанализа с плотно вшитой сексуальной подкладкой в духе зощенковского «Перед восходом солнца», но при этом по отношению к фрейдизму полемического. Гораздо большее значение для Уэллса имеет юнгианское понятие «персоны», но фактически при объяснении своего жизненного выбора он не ограничивается какой-либо психологической догмой, вводя в оборот массу биологических, социологических, даже астрофизических сведений. При этом Уэллс многократно повторяет, что цельность личности всегда является самообманом, рефлексом привычки к складыванию связных историй: тезис вполне современный и подтверждаемый результатами нейробиологических исследований.

В книге много живых картинок: описания отмирающего дворянско-лакейского уклада, школьно-институтские зарисовки, портреты современников, среди которых – Рузвельт, Ленин, Сталин, Бернард Шоу, Горький и прочий литературно-политический бомонд (Лениным Уэллс неизменно восхищается, Сталина считает дружелюбным простаком). Но в целом мясо автобиографии держится на скелете идеологии, которая сама по себе впечатляет похлеще любых частных подробностей.

Сложенный Уэллсом идеологический букет сегодня принято называть глобалистским, а в некоторых жаргонах даже «мондиалистским» или «атлантистским». Свою задачу он излагает максимально четко: «вырвать общество из опутавшей его сети традиции и преобразовать по общепланетному замыслу». В качестве локомотива истории автор «Машины времени» и «Войны миров» видит Соединенные Штаты. А осуществлять всемирный поворот к благоденствию и справедливости должна интернациональная элита, вступившая в «легальный заговор».

Среди вороха частично кажущихся сегодня наивными, частично ставших мейнстримом мыслей и прожектов натыкаешься на поразительно точные замечания, которым не находится места в штампованных «политических программах». Вот, например, Уэллс в порядке критики Маркса пишет, что тот «не понимал, как остро может существующий порядок вещей раздражать и мучить людей с достатком и положением» – и делает вывод о том, что вовсе не униженные и оскорбленные являются авангардом социальной революции. Или по сходному поводу замечает, что «гораздо легче разоблачать «капитализм», чем что-нибудь реальное – конкретные учреждения, способные тебе ответить».

Самой большой опасностью для человечества Уэллс называет «выпестованные гувернантками» умы политиков, склонных видеть вместо реальности школьные абстракции. Но тут же мы читаем, что противоядием от гувернанток должны стать унифицированные школьные программы – и всякая вера сразу испаряется: сегодня, когда гувернантки переместились из детских комнат на площадки масс-медиа, не осталось ни малейшей надежды на то, что глупость когда-нибудь сойдет с исторической арены...

Ну и, наконец, для тех, кому скучно вдаваться в интеллектуальные распри столетней давности, в приложении к основному тексту помещена книга «Влюбленный Уэллс» – «параллельная» автобиография об изменах, истериках и выставленных моральных счетах. Лишний повод убедиться, что «свободная любовь» на деле ни к чему хорошему не приводит. Чего и вам желаю.