Как любить Россию

На этой полосе представлены две книжки, обе о России – о том, какой она была, и о том, что происходит с русским православием за границей. Это прямые свидетельства, и в этом их серьезное преимущество перед сочинениями московских жителей, превращающих патриотизм в интеллектуальный бренд. Вот недавно Егор Холмогоров в одном специализированном издании для русских провозгласил, что любить Россию – это признак хорошего вкуса. Я хотел было в этой колонке с ним пополемизировать, но руки у меня опустились. Вместо этого я решил рассказать не то чтобы притчу, а так, небольшую историю. Даже две истории. Про патриотизм и не только.

Мой родной город называется Кулебаки, а расположен он на юго-западе Нижегородской области – в районе Муромских лесов, но по другую сторону Оки. Как-то, будучи там проездом, я решил воспользоваться местной дешевизной бытовых услуг. Надо мне было перед Новым годом постричься. Мама порекомендовала одну «хорошую парикмахерскую» на Арбате: это самый что ни на есть кулебакский центр, а почему название такое, никто толком не знает.

«Хорошую парикмахерскую» пришлось искать внутри большого здания с кучей разных дверей. Кое-как я разглядел вывеску «Дамский зал» и заглянул спросить, где мужской. Стригущая девушка – та, что поближе к входу, – сказала, что, если я желаю постричься, могу присесть и подождать: она, дескать, уже заканчивает. И впрямь, ждал минуты три. И девушка, и антураж зала действительно с провинциальной претензией. Местный шик: много цветов, обои неслучайные, чуть ли не жалюзи на окошках. И разные тюбики, пузыречки, флаконы.

Стригла она меня минут пять–семь, не больше, торопливо – и периодически отходила в сторону входа, быстро переговорить со входящими дамами, своими знакомыми: те тоже хотели постричься. Типа перед Новым годом от клиентов нет отбоя. Соответственно и постричь нормально она меня не успела: какие-то волоски торчат во все стороны, как я потом уже заметил. А взяла 150 рублей: это у нас в Измайлово можно дешевле постричься. Так я и не понял, существует там мужской зал или нет. Оставалось предположить, что с меня взяли «по женскому тарифу».

В итоге я остался не то чтобы даже недоволен, а слегка ошарашен быстротой и какой-то недоговоренностью ситуации. А потом в Живом Журнале всплыли слова Александра Дугина про то, что стилисты, визажисты и парикмахеры – это «новое издание НКВД и гестапо» и нужно их встречать «неповиновением и освободительным террором». Дугин, конечно, имел в виду что-то свое, но я под его словами тогда с радостью подписался.

А месяц назад мне тоже приспичило постричься в Кулебаках. Наученный опытом, я в модную парикмахерскую не пошел. Пошел туда, где заведомо дешево. Но, заглянув внутрь, заколебался – очень уж там было┘ голо и неприютно, что ли, совсем безо всякого «антуража» – и сбежал бы, да парикмахерша лет шестидесяти, классическая толстая тетка в халате, властно меня развернула в кресло. Рядышком крутился пьяненький нищий, с катушек явно давно уже съехавший, и своим видом робко намекал, что и его бы неплохо обслужить. Но тетка над ним добродушно посмеивалась: дескать, стричь тебя все равно в долг, подожди. Тот и ждал, покачиваясь. Больше в зале никого не было. То есть откуда-то – из «подсобки»? – голоса доносились, но никак не материализовывались. Из радиоприемника негромко звучало что-то вроде Вахтанга Кикабидзе.

Я про себя подумал: была не была, лишь бы ухо не отстригла. Но тетка орудовала ножницами быстро, аккуратно, по-деловому и постригла, что называется, со вкусом – из парикмахерской я вышел натуральным красавчиком, отдав за это всего-то 60 рублей. Немодная парикмахерша, на стилистку или визажистку совсем непохожая, меня и разговором не донимала. Только сообщила на всякий случай, что не стоит мыть голову импортными шампунями – от них волосы вылезают. А надо пользоваться шампунями «нашими, обычными».

Из чего я сделал вывод, что Россию она если и не любит, то как минимум воздает должное ее парфюмерно-косметической промышленности. И я рванул в сторону дома с чувством, что жить можно. А заодно сообразил, каких книжек о России сейчас остро не хватает: где вместо Путина, Ходорковского и судеб православия – невыдуманные (это главное условие!) парикмахерские, доходяги и тетки, рассуждающие о том, что хорошо, а что плохо.