Конституция по главам

Валерий Воробьев. Конституционно-правовая система Государства Израиль. – М.: МГИМО.

В сознании большинства россиян (да и не только россиян) Израиль ассоциируется прежде всего с ближневосточным конфликтом. Это касается и авторов научных исследований: подавляющая часть работ, посвященных этой стране, относится к тем или иным аспектам арабо-израильского противостояния. В этой связи вызывает приятное удивление тот факт, что из всех трудов российских ученых в самом Израиле наибольшего успеха добилась книга, написанная совсем на другую тему: речь идет о монографии доктора юридических наук, проректора МГИМО, российского посла Валерия Павловича Воробьева, посвященная, как следует из названия, не столько внешнеполитической, сколько политико-правовой тематике. Впрочем, в израильской общественно-политической жизни первое трудно отделить от второго, и профессору удалось это убедительно показать. Успех же состоит прежде всего в том, что это единственная книга российского ученого, написанная по-русски, которая была переведена на иврит и издана – как на русском языке, так и на иврите – в самом Израиле. Ни одна из работ отечественных израилеведов до сих пор не удостаивалась такого признания.

Работа Воробьева фактически представляет собой первую оригинальную монографию о конституционно-правовой системе Израиля, написанную в России. Единственный из существовавших на русском языке трудов по данной тематике – произведения израильского ученого Бениамина Нойбергера, изданные в рамках курса Открытого университета Израиля «Власть и политика в Государстве Израиль», – является переводом с иврита.

Предметом исследования рецензируемой книги стали три основные темы: правовые основы возникновения Государства Израиль, статус личности в стране и высшие органы государственной власти. Автору удалось избежать своего рода «ловушки», которую израильская правовая система расставляет зарубежным исследователям. Ловушка состоит в том, чтобы уделять чрезмерное внимание таким специфически израильским дефинициям, как роль религиозных институтов, проблема совместимости «еврейского характера государства» и демократических принципов, тема прав арабского населения, вопрос «кого считать евреем». Разумеется, вся перечисленная проблематика затронута в книге, но затронута пропорционально реально занимаемому ею месту в израильском законодательстве. Сам Воробьев пишет по этому поводу: «Израильский опыт демократических и либеральных преобразований и реформ в конституционно-правовой сфере выглядит не только своеобразным и уникальным. Он чрезвычайно полезен и может быть использован в политическом и государственном строительстве других стран, включая Россию... В последний момент Израиль, по общему мнению, стал своего рода аналитической лабораторией и полигоном нововведений и разработок современной науки конституционного права».

Конституционно-правовая система Израиля действительно уникальна, и прежде всего тем, что в этом государстве нет «классической» конституции, а, по утверждению автора, существует «писаная неконсолидированная конституция». Формально отсутствует также Декларация прав человека. При этом существует обширная законодательная база, обеспечивающая соблюдение прав человека. «Анализ правового статуса личности в Государстве Израиль, – пишет Воробьев, – свидетельствует о наличии в стране конституционного института, не имеющего аналогов в политических системах современного мира».

Можно заметить, что соблюдение прав человека в Израиле схоже с британской конституционно-правовой системой, где действительно отсутствует писаная конституция. Но израильское конституционное право в отличие от британского имеет более сложный генезис и, в сущности, представляет собой сочетание нескольких правовых систем: традиционного еврейского религиозного права, элементов османского права (оставшихся от времен четырехсотлетнего османского владычества в Палестине), британского мандатного права, израильского гражданского права и, наконец, прецедентного права, основанного на решениях Верховного суда (в этом сходство, например, с правовой системой США). При этом сохранившиеся элементы османского и британского права, естественно, не развиваются, еврейское религиозное право эволюционирует очень медленно, зато две последние составляющие конституционно-правовой системы страны совершенствуются очень быстро.

В условиях, когда писаная «традиционная» конституция отсутствует, соответствующая конституционно-правовая база в Израиле формируется путем принятия основных (конституционных) законов. Всего таких законов на сегодняшний день одиннадцать: о Кнессете, об Иерусалиме – столице, о профессиональной свободе деятельности, о достоинстве человека и свободе личности и др. Некоторые из них были впоследствии пересмотрены или, точнее, в них были внесены поправки.

Важно подчеркнуть, что основные законы в Израиле принимает не конституционное собрание или иной подобный орган и не все граждане страны в ходе референдума, а Кнессет. Конституция принимается не целиком, а как бы «по отдельным главам», каждая из которых имеет свое название, начинающееся со словосочетания «Основной закон». Таким образом, роль Кнессета в израильской государственно-политической системе уникальна: он выступает и в качестве «обычного» парламента, и в качестве своего рода учредительного собрания. Другой уникальный момент состоит в том, что конституционное законотворчество осуществляется постепенно, на протяжении многих десятилетий. Это отличает конституционно-правовую систему Израиля от большинства стран мира, включая Россию, где конституция была принята целиком и одномоментно.

Принятые в 1992–1994 гг. основные законы о правах человека ознаменовали собой прорыв в израильском конституционном праве, поскольку закрепили на самом высоком законодательном уровне ряд ключевых прав и свобод человека и гражданина. Воробьев справедливо пишет по этому поводу, что «до недавнего времени в Израиле основные права, включая права человека, выводились в основном из правоприменительной практики». Так называемая «конституционная революция» (как принято называть издание Основного закона о достоинстве человека и свободе личности и Основного закона о профессиональной свободе деятельности – двух первых конституционных законов, касающихся прав и свобод личности, а не сфер полномочий государственных органов) стала возможна благодаря многолетней политической борьбе, и в особенности преодолению сопротивления консервативно настроенных религиозных партий.

Важнейшим элементом конституционно-правовой системы Израиля, и это стоит особо отметить, является Верховный суд, созданный 15 сентября 1948 г., спустя пять месяцев после провозглашения государства, в условиях, когда Израиль вел тяжелейшую войну за независимость. В отсутствие «классической» конституции Верховный суд в Израиле выполняет и функции конституционного суда. Одно из важнейших направлений его деятельности – контроль над административными актами и недопущение ущемления прав граждан государственными структурами.

Из рассмотренных выше особенностей конституционно-правовой системы Израиля можно выделить как минимум три момента, которые, кстати, актуальны и для России. Во-первых, современное российское право тоже представляет собой сочетание нескольких принципиально разных правовых систем: советского законодательства, многие элементы которого сохранились, и «постперестроечного», то есть сформировавшегося за последние пятнадцать лет. В свою очередь, «постперестроечные» элементы отчасти базируются на дореволюционном праве (например, суд присяжных), отчасти заимствованы из современных западных демократических систем. Во-вторых, в России усиливается влияние религиозных институтов (это касается не только Русской православной церкви, но и ислама в соответствующих субъектах Федерации); не исключено, что израильский опыт сочетания светских и религиозных правовых норм в будущем окажется полезным и для России. В-третьих, в связи с возросшей угрозой терроризма и проведением перманентной контртеррористической операции в ряде хорошо известных регионов для России также становится актуальным вопрос о балансе прав личности и соображений безопасности. Разумеется, в последние годы эта проблема встала не только перед Россией, но и, например, перед США. Но Соединенные Штаты в данном случае вряд ли могут служить образцом, поскольку занимаются решением этой проблемы примерно столько же времени, сколько и Россия. Израильский же опыт постоянного поиска баланса между вопросами безопасности и соблюдением прав человека накапливался в течение более чем полувекового периода.

В заключение хотелось бы отметить еще одно важное обстоятельство. На Западе закрепилось мнение, что Россия, которая лишь пятнадцать лет назад освободилась от тоталитарного режима и где до сих пор существуют «проблемы» с правами человека и с независимостью судебной системы, не может предложить чего-либо заслуживающего внимания в правовой сфере. Причем это мнение распространяется не только на юридическую практику, но и на теоретическую науку, что, на наш взгляд, представляется необоснованным. Такую же точку зрения, к сожалению, разделяют и многие израильские правоведы, готовые воспринимать критический анализ своей конституционно-правовой системы со стороны американских и западноевропейских ученых, но никак не российских коллег. Поэтому выход в Израиле на двух языках книги В.П. Воробьева, пробивающей брешь в этом новом «железном занавесе», имеет важнейшее значение для изучения современной политической системы израильского общества отечественными исследователями.