Что нам всем за это будет?

Григорий Водолазов. Идеалы и идолы. Мораль и политика: история, теория, личные судьбы. – М.: Культурная революция, 2006, 864 с.

Я хорошо помню книги этого автора – «От Чернышевского к Плеханову», «Диалектика и революция». И помню, как и устно, и печатно удивлялись «проницательные читатели»: что это за странные сочинения, что это за жанр? Наука, публицистика, художественное письмо, катехизис?

И ведь так же почти «удивлялись» рецензенты и мучились «проницательные читатели» над определением «жанра» всех самобытных сочинений – начиная со свифтовского «Гулливера», «Пантагрюэля» Рабле, «Былого и дум» Герцена или «Заратустры» Ницше. «Ну, что это? – вопрошали они про Ницше. – Философия? Сказочные легенды? Или просто стихи?.. А «Красное колесо», «ГУЛаг» Солженицына?..».

И действительно: что вот это за жанр самой последней, почти 900-страничной, книги Григория Водолазова «Идеалы и идолы»? Детективный роман, где ведется дотошное следствие по загадочному и умопомрачительному убийству древнегреческого философа Сократа, случившемуся за 500 лет до ┘н.э.?!

А, может быть, это мемуары? С воспоминаниями о выдающихся философах и публицистах уже нашего времени (Ильенкове и Лифшице, Дедкове и Батищеве, Буртине и Карпинском), друживших с автором.

Или художественно-ностальгические (и даже с фотами) зарисовки его школьного детства? – в стиле «Земляничной поляны» Бергмана, а то в иронично-задорной манере «Тома Сойера».

Ну а тут вот автор и вообще предстает как┘ искушенный вокалист! Да, не удивляйтесь! – столько эрудиции по части этого жанра музыки: об операх, романсах и об их исполнителях – от Шаляпина до Лемешева и Козловского. А в некоторых местах мы почти СЛЫШИМ и его собственное пение (Он – да: поет!). Найдите это место и (уверяю вас) – услышите!

И наконец (в главной части): ни на что не похожие философско-исторические исследования и осмысления самых важных проблем человечества (касающихся государства, общества, семьи, частной собственности, «смысла» Бытия и «назначения» Человека в нем) – то есть всего корпуса прошлых и нынешних заковыристых проблем на материале Всемирной истории и философской мысли, начиная с Сократа и Аристотеля, и главным образом по свидетельствам гениального Платона. С выходом к тому же на сугубо сегодняшние (даже сиюминутные) темы – эпохи «перестройки» и «реформ 90-х годов».

И всё это удивительным образом органично увязано и умело переплетено в увлекательнейшее чтение, единственным, может быть, недостатком которого (используя остроумное замечание автора о таком чтении книг одного его коллеги) является то, что... «оно забирает тебя целиком от всех твоих дел, – ибо от этого чтения ОТОРВАТЬСЯ невозможно!» В чем не последнюю роль играет и чрезвычайно верткая фраза автора, и словесное кружево вообще его писательской манеры, а пуще всего какая-то необыкновенно привлекательная интонация: редкой (почти лирической) доверительности и – да: доброты! (Хотя, наверно, и странновато слышать о таком в подобном сочинении). Да, хочется повторить, ДОБРОТЫ и ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ – которую мы ощущали в великих гуманистических сочинениях Свифта и Рабле, Герцена и Чернышевского или в современных книгах Ильенкова и Лифшица, Дедкова и Буртина и многих других друзей и коллег автора, которым у него посвящены самые пронзительные и трогательные страницы (с поразительным Реквиемом, открывающим эту книгу).

И подытоживая значение их жизней и их трудов (вместе с жизнями и трудами Сократа, Платона, Аристотеля, Макиавелли, Гоббса и Руссо, Робеспьера и Писарева, Канта и Гегеля, Маркса и ┘), автор пишет: «Нужна теперь НОВАЯ парадигма! Нужен НОВЫЙ – во имя движения к ней – генеральный пересмотр всей предшествующей мировой интеллектуальной традиции┘ Я знаю, что вся эта работа на годы и десятилетия. И не нам, конечно (поколению шестидесятников), увидеть ее окончание. Но ПОЗВАТЬ на нее, но приступить к ней и сделать здесь первые шаги – это в наших силах. Я бы даже сказал – наша обязанность. И снова, и снова заявить: «Делай, что должно! И пусть будет, как будет!»

Прочел вот вещь эту, как говорится (без всякого преувеличения), «с восторгом и слезами» и написал (с таким же отношением) свой отзыв. А проснулся сегодня ночью и вспомнил, что ничего-то не сказал: а почему же книга называется «Идеалы и идолы»?

Щелкнул светом и всмотрелся (несмотря даже на «такое» время) в необычное фото на обложке: там на несуразной (похожей чем-то на Мавзолей и вместе с тем на дощатый забор – «от народа») трибуне – группа невнятных пожилых, упитанных лиц в галстуках; над ними бородатые «Карлы-Марлы» в строгих рамах, а ПОД забором этим – трубящие им в трубы о-бо-рванцы. То есть – вроде бы случайное фото из школьного отрочества автора в ссыльном Казахстане, где ┘ даже вот (чуть в сторонке от этих «труб») стоит, может быть, и он сам в драном пальтишке и – глядя прямо к нам, нынешним, в Будущее, – с этой, его нынешней, книги. (Там ведь и тогда – в ссылке его отца-математика, среди таких же ссыльных перед этим забором-оградой, наверно, и зарождалось всё это, о чем и поведано в книге, – см. особенно во Введении и в главе «Земляничная поляна».) И вот они тут (на фото): и идеалы, и идолы той эпохи. А фактически – и каждой, вплоть до Сократа.

Смотрю на фото в ночное безвременье и думаю: ну, хорошо, вот «сделали должное» люди, подобные автору, – написали свои честные, чистые и талантливые (по мнению, конечно же, сведущих людей) повести, стихи, мемуары, философские эссе (что-то где-то напечатанное, что-то до сих пор продолжающее лежать под слоями пыли – то ли запрещенное сталинско-брежневскими «охранителями», то ли пренебрежительно отвергаемое современной, питаемой криминальными деньгами, шоу-культурой; всё это хорошо известно мне и по многострадальной судьбе моих собственных сочинений). Ну и что же всем нам за всё это «будет»? И вот если взглянуть из древности (со дна «океана времени») – от Сократа (перед его позорным судилищем): что ему «будет»? – Позор и казнь! У Свифта и Ницше – сумасшествие! У Бруно – костер! У Чернышевского – каторга! У Герцена – изгнание!.. А уж для многих наших современников и говорить нечего: «Тот – от пуль, этот – от травли», и почти никто – «от долгих лет». А злодеям и идолам – трибуна! (И трубы!)