Ольга Балла От всех прочих существ человек отличается тем, что его не устраивает жизнь как таковая. С ней непременно надо что-то делать. Преобразовывать. Из этого беспокойства выросло то, что мы теперь называем мировой историей и культурой. Западная культура с ее техногенной цивилизацией – в особенности.
Приступы тоски по «естественному» и «изначальному», конечно, время от времени случаются. Любые революции – религиозные, социальные, культурные – происходят обыкновенно именно под этими лозунгами. Просвещение вот очень верило в «природу»┘ соответствующим, правда, образом представленную: в природу, принципиально понятную человеку, удобную для того, чтобы ее – пусть даже в совершенном с нею согласии! – преображать и преодолевать. А уж в том, что это делать надо, – и в голову не приходило сомневаться.
И к чему эти благородные стремления привели? Одна Великая французская революция чего стоит. Тоже естество восстанавливали. А наделали такого, что природе в кошмарных снах не снилось.
Культура коварна. Она ставит человеку ловушки. Она – постоянное противоборство с неизбежным – иногда всерьез кажется обреченным предприятием: ведь только тем и занята, что преодолевает собственную основу.
Расплатой за разум оказалась отчаянная потребность в бессмыслице. Расплатой за культуру – стремление уйти от нее. Расплатой за то и другое стала тень, которую отбрасывают культура и разум с их позитивными программами: скука.
Животным редко бывает скучно. А человеку постоянно. Настолько, что он изобрел себе отдельную область жизни: так называемые развлечения. А в нашу эпоху масскульта эта область и вовсе готова слиться с культурой как таковой.
Развлечения по самому своему устройству – слепок с породившей их культуры. Не зря исследователи так любят обнаруживать в забавах и увеселениях Большие Серьезные смыслы: то улаживание отношений с сакральным, то консолидацию с социумом┘ То, что нас развлекает, говорит что-то очень существенное о том, каковы мы сами.
Столь же грустная, сколь, однако, и яркая судьба европейских певцов-кастратов – не предельное ли выражение культуры как таковой? Они – результат стремления ради пущей красоты и интенсивности жизни радикально отредактировать природу. И ведь получилось же! Два века подряд так пели, что вся Европа с ума сходила. Может, и по сей день пели бы, не спохватись вовремя Католическая Церковь и не запрети это безобразие. А ведь этого могло бы и не случиться. И что? Скорее всего ничего особенного. Музыкальная эстетика была бы, пожалуй, другой. И еще – жили бы среди нас эдакие своеобразные люди. Развивали бы свою субкультуру, защищали бы свои права, объединялись в партии┘ Культура – как природа: любое нарушение естества благополучно встраивает в систему своих равновесий. Увы.
