Ольга Балла Демографическая модернизация России, 1900–2000/ Под ред. А.Г. Вишневского. – М.: Новое издательство, 2006, 608 с.
Книга подводит итоги грандиозного, многолетнего проекта, предпринятого коллективом исследователей во главе с руководителем Центра демографии и экологии человека Анатолием Вишневским: написать демографическую историю России ХХ века. Представить ее как органическую часть истории страны вообще и в единстве со всемирной историей. До сих пор подобные попытки не предпринимались.
При советской власти на то, ясное дело, были идеологические причины (многие цифры просто скрывались). Но идеология с ее причинами никуда не делась и позже – разве идеологемы стали другими. Отсюда – еще одна, не менее трудная задача: представить историю российских демографических трансформаций как можно более объективно. Этого у нас тоже еще не делали.
ХХ век выбран потому, что он стал временем радикальных перемен во всем устройстве жизни – не только для России. В сердцевине этих процессов – демографическая модернизация: часть общей модернизации страны, превратившейся за исторически короткий срок «из аграрной, крестьянской, сельской, малограмотной в промышленную, городскую и высокообразованную». Но это – и часть всемирного «демографического перехода»: он начался в Европе в конце XVIII века и идет до сих пор.
Причина – одно из главных достижений Нового времени: снижение смертности. От начала мира, чтобы род человеческий не прекратился, высокая смертность обязательно должна была уравновешиваться высокой рождаемостью. Этому служили специально выработанные социальные механизмы; это определяло отношения между полами, смысл любви, брака, семьи, жизни, смерти. Моральные нормы и ценности. И в конечном счете тип личности.
Победа, пусть относительная, над смертью привела к падению рождаемости, к старению населения и сопровождалась ростом чувства ценности, исключительности человеческой жизни.
Мы начали позже Запада лет на сто. Но двигались – и продолжаем двигаться – в том же направлении, что и мир в целом.
При всех российских особенностях и катастрофах, утверждают исследователи, с нами не произошло ничего такого, что принципиально отличало бы здешние демографические процессы от мировых. Революции, террор, голод, войны лишь наложили на это своеобразный отпечаток – но не могли изменить траектории движения.
Книга наносит удар по некоторым устойчивым представлениям, которые разделяют с массами и многие профессионалы. Среди них и то, что во всем виноваты большевики и если бы не они, мы бы сейчас процветали. Не поздоровилось и той «очевидности», согласно которой причина нынешнего демографического упадка – крах Союза и постперестроечное запустение. Но есть и еще вывод, принять который куда труднее: никакими сознательными усилиями, никакой «правильной» политикой с нынешним бедственным демографическим состоянием России не справиться. Таковы исторические закономерности. В снижении рождаемости «виноваты» они, а не злая воля «демократов», не падение нравов, не забвение истинных ценностей. Даже не бедность: «У богатых меньше детей, чем у бедных┘ – цитирует Вишневский американского публициста Патрика Бьюкенена. – Чем богаче становится страна, тем меньше в ней детей и тем скорее ее народ начинает вымирать». Это не ошибка, которую можно исправить «пропагандой национальной исключительности» русского народа, как советует Александр Дугин, или финансовой поддержкой семей с детьми, как предлагает наш президент. «Нынешняя демографическая ситуация в большинстве промышленно развитых, городских обществ» – а Россия такова! – «и в мире в целом крайне неблагоприятна и чревата опасными последствиями». Но это – «следствие европейского выбора, сделанного столетия назад»: индивидуализма и высокой ценности отдельной человеческой жизни.
И что дальше?
Авторы дают три прогноза. По первому из них – население мира продолжит расти и в конце XXI века превысит 14 миллиардов человек. (Напомним, на протяжении почти всей истории оно не достигало и миллиарда.) По второму – к середине столетия демографический взрыв в основном завершится, и наша численность стабилизируется на уровне, близком к 9 миллиардам. По третьему, уже после 2040 года она, едва преодолев планку в 7,5 миллиарда, начнет падать, чтобы к концу ХХIII века дойти до 2,3 миллиарда.
Оптимален третий путь. Два других – неминуемый коллапс: таких антропогенных нагрузок природные системы жизнеобеспечения планеты не выдержат. Стимуляция рождаемости, предлагаемая консервативными утопистами и у нас, и на Западе, – путь в тупик. Как и ограничение иммиграции.
ХХI веку предстоит стать, считают демографы, веком падения рождаемости и роста межгосударственной миграции – в основном из бедных перенаселенных стран в богатые, недонаселенные. Именно это может ослабить мировой демографический дисбаланс и связанные с ним проблемы. Правда, неминуемо создаст новые. Напряжения и конфликтов не избежать – к ним надо быть готовыми.
Цифры – лекарство от утопий. Горькое. Не всем захочется принимать. Не на всех подействует. Но важно уже то, что оно есть.
