Диссиденты были обречены

Людмила Алексеева, Пол Голдберг. Поколение оттепели./ Пер. с англ. З. Самойловой. – М.: Захаров, 2006, 304 с.

Авторы книги – известный диссидент, глава Московской Хельсинкской группы по защите прав человека Людмила Алексеева и американский журналист Пол Голдберг. Соавторство связано с тем, что мемуары Алексеевой впервые вышли в 1990 году в Америке. Естественно, по-английски.

«Поколение оттепели» повествует о сложном процессе, в результате которого вполне лояльный советский человек постепенно приходил к неприятию режима и ненасильственной оппозиции ему. Помимо хрестоматийных правозащитных сюжетов (выступления в защиту Синявского и Даниэля, демонстрации против вторжения в Чехословакию) и портретов диссидентов (Ларисы Богораз, Андрея Сахарова, Анатолия Марченко) они описывают ранние формы протеста и саму атмосферу эпохи.

Всего лишь один пример. Москва, 9 мая 1945 года. Группа людей у американского посольства, а сотрудники дипмиссии угощали их шампанским. Это и сейчас трудно себе представить.

Алексеева рассказывает и о «Братстве нищих сибаритов» – группе студентов мехмата МГУ и МХТИ, возникшей в 1945 году. «Сибариты» не занимались (и не стремились) к каким-либо формам правозащитной деятельности. Их протест выражался в отрицании существующего порядка посредством сатиры. Может быть, именно поэтому сроки, данные членам «братства», были по сталинским меркам даже не детскими, а младенческими (5 лет). Говоря о первых образованиях собственно диссидентского движения, в частности о «Союзе борьбы за дело революции» (1950–1951), кружке Льва Краснопевцева (1956– 1957), в которых стремление к демократии причудливо сочеталось с коммунистической догматикой.

К сильным сторонам правозащитного движения относится готовность пожертвовать благосостоянием, карьерой, свободой ради идеи. Не все правозащитники или просто «подписанты» (люди, ставившие свои подписи под открытыми письмами) оставались последовательными до конца, как, например, талантливый поэт Юрий Галансков или сама Людмила Алексеева. Сын расстрелянного командарма и узник сталинских лагерей Петр Якир и его одноделец Виктор Красин, также сидевший при Сталине, создатели Инициативной группы по защите прав человека в СССР, участники знаменитой «Хроники текущих событий», не выдержали давления следствия и публично осудили правозащитную деятельность. Естественно, что сломленных концлагерями людей недопустимо осуждать за подобные действия.

Интересно, что протесты по поводу вторжения советских войск (а точнее, войск целого ряда стран Варшавского блока) в Чехословакию, обозначившего конец «оттепели» и подавление «социализма с человеческим лицом», сочетались с индифферентным отношением к аналогичной акции против Венгрии в 1956 году.

Отечественное диссидентство так и не оформилось в качестве альтернативной политической (или просто социальной) доктрины в отличие от диссидентства Восточной Европы. Очевидно, именно поэтому после падения СССР правозащитники не смогли эффективно включиться в политические процессы, в том числе и связанные с либерализацией.

Другой стороной дефицита идеологии оказалась ее замкнутость на себе, непопулярность в обществе. Это вынужден признать и автор глубокого исследования диссидентства Виктор Воронков, ссылка на его «Аналитическое обозрение» есть в книге Алексеевой. Воронков, в частности, пишет, что диссидентство «не коснулось большинства населения: чаще всего социальная среда не позволяла выйти за пределы идеологических догм и стереотипов поведения». Так что известный анекдот о двух работягах-алкоголиках, рассуждающих о том, что академик Сахаров не допустит повышения цен на водку, не более чем анекдот.