Тотальное зло и благодать

Жорж Бернанос. Униженные дети: Дневники 1939-1940 / Пер. с фр. В.Ю. Быстрова. СПб.: Владимир Даль, 2005, 248 с. (Дневники ХХ века).

Имя Жоржа Бернаноса (1888-1948) неразрывно связано с течением "католического обновления", присутствовавшего во французской литературе начиная со второй половины XIX века, к которому относят Барбье д"Оревильи, Пеги, Мориака, Клоделя. Однако с середины 30-х годов XX века именно Бернаносу отводят главную роль в этом течении, именно он первым приходит к позициям, принятым позже писателями-католиками во взглядах на современные проблемы.

Данная книга представляет собой собрание разрозненных мыслей и наблюдений. Дневником это назвать можно с большой натяжкой, и не только из-за того, что отсутствует внутренняя датировка записей. От памфлета "Мы, французы", опубликованного в 1939 году, дневник отличается более общими постановками вопросов, без обилия имен и событий. В 1939-м Бернанос перебрался в Бразилию, где и находился до конца войны. Взгляд на окружающие его южноамериканскую природу и жителей также запечатлен в книге, что нехарактерно для публицистики писателя. Пересланная в Европу рукопись попала туда аккурат к началу войны. Книгой же "Униженные дети" вышли только в 1949-м, уже после смерти писателя.

Когда "Униженные дети" были закончены, до вступления Франции во Вторую мировую оставался месяц - это произошло 10 мая 1940 года, когда подвергшаяся агрессии Бельгия запросила помощи у союзных войск. А уже 14 июня гитлеровцы парадным маршем вступали в Париж. Что же явилось причиной такого провала одной из крупнейших европейских держав? Бернанос не может дать на это ответ, но он, участвовавший в Первой мировой, сравнивает себя, двадцать лет назад, с молодыми людьми, которым лишь предстоит вступить в бой. "Мы отправляемся на последнюю войну", - говорил Пеги, погибший в 1914 году. Получается, он погиб напрасно? А полтора миллиона французов вместе с ним? Бернанос, который вопреки медицинскому заключению, признающему его негодным к службе, отслуживший войну связным-велосипедистом, не может не обращаться к памяти погибших. Он обличает: "Тоталитарная демократическая война, война народов является лишь острой формой состояния общей хронической анархии, которое делает ненадежной любую новую организацию┘ Я не осмеливался бы пока утверждать, что современный мир жертвует своей молодостью намеренно всякий раз, когда он испробовал все другие средства, но всякий раз он идет до конца, он избегает революции только посредством всеобщей ликвидации". Постепенно все возрастающая в 30-е угроза войны нашла отражение в романах Бернаноса, где зло тотально, и, чтобы одолеть его, нужна божественная благодать.

На самом деле подлинный переворот произошел в сознании Бернаноса ранее, в 1936 году. С 1934 года пребывая в Испании, он смог со всех сторон оценить франкистский переворот. Причем сначала, являясь роялистом и убежденным сторонником монархии, он поддерживал мятежников, а сын воевал на стороне фалангистов. Но уже спустя две недели, по его словам, иллюзии писателя были разрушены, и, наблюдая террор, учиненный новой властью, и новые порядки, он осудил произошедшее в публицистических "Больших кладбищах под луной" (1938). Писатель уже тогда примерял происходящее в Испании к Франции. Бернанос сам долгое время состоял в "Аксьон Франсез", окончательно выйдя из ее рядов лишь в начале 30-х - и то разделяя с ней стратегические цели. В 1936 году Морраса - руководителя этой ультраправой организации посадили в тюрьму за угрозы смертью парламентариям, выступавшим за санкции франкистскому режиму. Бернанос же пытался изобличить Морраса - доказывая, что его монархия, это не то, за чем следует идти французам. Не убедили его и годы оккупации, при которых вишистское правительство использовало реакционные идеи для поиска модели государства, устраивающей Германию. Не последнюю роль сыграли его предвоенные сочинения в сдержанной позиции французской церкви в 40-х к режиму Петэна и Лаваля. Во время войны листовки с написанными Бернаносом в Южной Америке памфлетами разбрасывались в воздухе с самолетов над оккупированной Францией. Писатель надеялся, что в случае победы к идее монархии можно вернуться в ближайшем будущем, что остальные формы государственного строя достаточно себя дискредитировали, но тщетно┘ Роялизм, постепенно терявший поддержку граждан с 1870 года, в последний раз, когда был его пик, после Второй мировой свелся на нет, когда де Голль смог соединить национальную идею с республиканской. И светлые надежды и чаяния Бернаноса растворились вместе с его смертью в 1948 году в царстве, где Сатана был уже полноправным хозяином.