Ольга Балла Борис Дубин. Интеллектуальные группы и символические формы: очерки социологии современной культуры. - М.: Новое издательство, 2004, 352 с. (Новая история).
═
Сборник статей социолога, переводчика и литературоведа Бориса Дубина о социальных и культурных процессах в России 2000-2003 годов - пожалуй, одна из самых умных, жестких и горьких книг о новейшей российской истории, изданных в последнее время.
Сквозная ее тема - модернизация европейских обществ. Каждая из статей - осмысление какого-либо ее аспекта. В первом разделе, анализируя разные стороны жизни модернизующихся обществ: литературу и чтение, спорт, массовые зрелища, отношения между поколениями, - Дубин говорит о модернизации как об "исторически уникальном", специфически западном процессе. Так задается общий угол зрения на то, о чем пойдет речь в следующих разделах.
А речь в них - о России. О том, как чувствуют современные россияне свое место в истории, об их праздниках и досуге, об их отношении к власти, к прошлому, к войне, к литературе, к Западу и Востоку, к самим себе.
Дубин диагностирует "оскудение и выцветание общественного пространства", "посерение жизни". "Заметное стирание различий" в оценках происходящего между образованными и необразованными, "растерянность тех, кто претендовал прежде на роль социальной, культурной, информационной элиты". "На первый план сейчас выходят периферийные слои общества, их самые рутинные представления, наиболее простые типы социального действия - паника, привычка, терпение и другие тактики пассивного выживания". Новейшее российское общество все в разрывах: "между старыми и молодыми, успешными и привычными", между "центром" и "периферией", "властью" и "народом", "повседневным" и "высоким", действием и ценностями┘ Для такого аморфного состояния просто не находится собственного имени: "а-топия после краха у-топии". Страна Нигдея.
Нынешняя власть получила в лице Дубина такого бескомпромиссного критика, какими и не снилось быть ее "левым" оппонентам. При этом он не критикует власть как таковую (во всяком случае, не делает этого явно). Он "даже" не обвиняет в происходящем кого-то конкретно. Он объективен, как естествоиспытатель. Основа его суждений - предельно объективная вещь: результаты социологических опросов ВЦИОМа.
Дубин как нельзя более далек от того, чтобы оплакивать советский этап истории. Без всяких симпатий и снисхождения относится он и к иллюзиям времен перестройки. Выводы непроизвольно такие: после конца советской жизни ничего ни хорошего, ни осмысленного не получилось.
В основе его жестких до беспощадности оценок - незыблемые исходные ценности. Дубин - классический прогрессист новоевропейского, просвещенческого типа. Слова "прогресс", дискредитированного в ХХ веке, в его лексиконе нет, однако он, безусловно, признает совершенствование в ходе исторического развития: движение к гражданскому обществу с индивидуалистическими ценностями и рыночной экономикой. "Развитые" страны - те, кто продвинулся по этой траектории дальше прочих, и лидер их, продвинувшийся далее всех, - США. Исследуя причины современного антиамериканизма, Дубин приходит к выводу: антиамериканизм - это зависть отставших. Неприязнь сегодняшних россиян к Америке - той же природы: следствие нерефлектируемого чувства собственной ущербности.
Модернизация, описанная самим Дубиным как уникальная западная "культурная программа", предстает как всеобщая норма исторического существования, однонаправленный путь развития, непреложный, как сама природа. Все, что в эту универсальную мерку не умещается, - не норма. Мы - не умещаемся.
Если автор и находит у России какую-то историческую специфику, то всю ее без остатка сводит к неудачам в выполнении западной (читай - общечеловеческой) программы модернизации. Не обнаружив в массовом сознании внятных представлений о собственном пути исторического развития России, он с легкостью приходит к выводу, что никаких "путей", отличных от западноевропейских и американских образцов, у нее нет и быть не может.
