Александр Вознесенский Евгений Гусляров. Ленин в жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков. - М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004, 640 с.
Известно, что о Ленине написано почти столько же, сколько о Христе. Да и сам Владимир Ильич - замечает уже в предисловии Евгений Гусляров - написал десять миллионов слов. Полное собрание его сочинений состоит сегодня из 55 томов более чем по 300 страниц каждый! Но живого Ленина там почти нет. Личность оказалась заслонена многочисленными мифами, сглажена и отретуширована политической конъюнктурой.
Автор этого своеобразного биографического романа пытается если не изобразить подлинный портрет Ленина (это, пожалуй, невозможно), то по крайней мере предоставить слово документам и непосредственным свидетельствам тех, кто лично знал вождя мирового пролетариата. Не добавляя своих оценок к уже наличествующим. Собственно, из цитат и состоит книга, выстроенная хронологически, по разделам: "Начало: от Ульянова до Ленина", "Деньги", "Женщины", "В пломбированном вагоне", "Власть" (самая объемная часть - начиная с приезда Ленина в Петроград в апреле 1917-го ), "Болезнь и смерть", "Разговоры с Лениным", "Личность: свидетельства без купюр" плюс список источников, состоящий почти из трехсот позиций и именной комментарий.
Правда, систематизированным свод воспоминаний можно назвать лишь с некоторой натяжкой. Во всяком случае, далеко не все из них касаются непосредственно Ленина. Хотя, конечно, мы говорим - партия, подразумеваем - Ленин. И наоборот, и не только о партии имеет смысл говорить: слишком много людей и судеб так, или иначе связаны с Лениным.
Так, в разделе "Деньги" речь идет для начала о Горьком, подробно - об артистичном бандите Камо (Тер-Петросяне), Кобе-Сталине и практике экспроприаций, "эксов". О личности Николая Шмита - племянника Саввы Морозова и наследника огромного состояния, вооружившего рабочих собственной фабрики на Пресне во время декабрьского восстания 1905-го, дававшего (наряду с дядей) огромные деньги большевикам (в частности, на издание "Новой жизни") и погибшего в тюрьме: то ли убитого, то ли наложившего на себя руки, - но успевшего завещать все свое состояние партии. О самом Ленине мы узнаем тут не так уж много нового. Да, никогда не бедствовал. Да, ни копейки из личных своих средств не давал в партийную кассу (напротив, жил за счет нее). Но о партийном бюджете постоянно заботился.
Поскольку (и это совершенно справедливо): "Революция, как и война, имеет свой нерв - деньги. Без этого нерва лучшие революционеры превращаются в романтиков. Революция должна иметь в своих руках оружие, революция должна иметь за собой могущественную, дорогостоящую организацию" (Г.З. Беседовский. Сталин-бомбист). Совершенно в этой связи естественно, когда Ленин (по свидетельству Валентинова) настаивал, что профессиональный революционер "должен быть освобожден от обязанности думать о хлебе насущном".
Остается, правда, непонятным, какое отношение к деньгам имеет следующая цитата из Крупской: "Его сожители по тюрьме называли Ильича "бычий хлоп", что значит "крепкий мужик". Надо думать, из этого следует, что в нынешней терминологии Ильич снискал бы славу "крепкого хозяйственника". Впрочем, все это безусловно интересно.
Зато, когда речь заходит о женщинах, автор, не скупясь, приводит записки некой "Елизаветы К.", опубликованные в 1936 году в Париже, оговаривая, впрочем, что не всеми они принимаются за подлинный документ. И тем не менее "скорее в качестве легенды": "Я не думаю, чтобы Ленин был феминистом в обычном смысле слова. Теоретически он, конечно, был ортодоксальный марксист, за равноправие. Но он был слишком мужчина, чтобы верить в это. Во всяком случае, он всегда говорил о женщинах с нескрываемой иронией". Вообще тема эта на самом деле слишком житейская. Мы можем строить предположения, сколько раз Ленин был влюблен или как там, скажем, "было" у него с Арманд, что об этом думала Надежда Константиновна и т.п., и тут же наткнуться на отрывок: "К Инессе очень привязалась моя мать, к которой Инесса заходила часто поговорить, посидеть с ней, покурить..." (пишет сама Крупская).
Интересны детали о "пломбированном вагоне", который был, конечно, вполне обычен и даже открыт, просто по условиям договора с немцами никто из большевиков не имел права из него выходить во время нахождения на территории Германии - кроме швейцарского коммуниста, "руководителя поездки" Фридриха (Фрица) Платтена. По-прежнему (хоть мы и читали об этом не раз) волнуют подробности подготовки октябрьского переворота 1917 года и последующие действия новых хозяев России. И действительно трогают обстоятельства болезни и смерти Ленина (отягощенные грязными внутрипартийными интригами). Как вспоминает личный секретарь Ленина Лидия Фотиева, еще 22 декабря 1921 года Владимир Ильич вызвал ее и продиктовал: "Не забыть принять все меры достать и доставить... в случае, если паралич перейдет на речь, цианистый калий, как меру гуманности и как подражание Лафаргу..."
Наконец, может быть, наиболее интересная часть книги - "Личность: свидетельства без купюр". От ленинских жестов, мнений о его гардеробе и внешности до оценок интеллектуальных способностей и особенностей речи. Оказывается, "Ленин матом не ругался. Ворошилов - матерщинник. И Сталин не прочь был. Да, мог". Это свидетельство Молотова. От дальнейшего цитирования воздержимся (ведь почти вся книга - прямая речь!). Только уточнение: все-таки иной раз и Ленин позволял себе ругнуться. Как - вы и сами знаете.
