Еще раз о голом короле

Екатерина Андреева. Все и Ничто. Символические фигуры в искусстве второй половины XX века. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2004, 512 с.

Парадокс, но факт: с тех пор как искусство в начале ХХ века освободилось от пут академизма и вышло на улицу к широким массам, широкие массы перестали его понимать. Экспонаты вроде "Фонтана" Дюшана и "Черного квадрата" Малевича до сих пор вызывают недоуменные, а порой и возмущенные отклики музейных посетителей. Новое искусство требует разъяснений. Книга санкт-петербургского арткритика Екатерины Андреевой одна из тех немногих, что как раз посвящены этой благородной, но неблагодарной задаче - растолковать если не смысл, то хотя бы логику художественной культуры второй половины прошедшего столетия.

В основе книги - цикл лекций. Это и гарантирует изданию ряд неопровержимых достоинств: повествование строится здесь в основном на изложении фактов жизни нескольких "знаковых" персонажей западного искусства ХХ века - Джексона Поллока, Ива Кляйна, Энди Уорхола, Синди Шерман и наших соотечественников Тимура Новикова и Ильи Кабакова. Хроника их художественной карьеры умело приправляется отзывами современной им критики. За счет этого история личного успеха художников постепенно перерастает в историю художественных направлений: от абстракционизма начала века автор подводит аккурат к абстрактному экспрессионизму Поллока, от дадаизма Дюшана - к антропометрии 50-х годов, от "вещевого" абстрактного экспрессионизма к гламурному товарно-фетишистскому поп-арту и т.д. С своей стороны Андреева сдабривает самоинтерпретацию художников параллелями с философскими исканиями ХХ века - феноменологией, экзистенциализмом, философией языка (хотя эти аналогии не всегда в равной степени корректно объясняются: например, указывая на подспудную связь монохромов Кляйна с идеей "изобразительной семантики", Андреева пишет что слово "пропозиции" - выражение австрийского философа Людвига Витгенштейна, что, конечно, строго говоря, неверно, ибо оно просто является английским эквивалентом немецкого "Satz"; Витгенштейн, как известно, написал свой трактат по-немецки).

Как бы там ни было, выведение художественной практики ХХ века в сферу философских и религиозных исканий хоть и рискованно, но оправданно: подобно русским авангардистам начала века, Поллок, Кляйн, Уорхол и иже с ними претендовали ни много ни мало на статус провозвестников новых религий (все подробности - в книге). Отсюда и экстравагантное название книги "Все и Ничто", которое, по мысли автора, должно кратко, но исчерпывающе объяснить содержание всего современного искусства: "уже одно... перечисление произведений известных мастеров модернизма и постмодерна, варианты которых украшают крупнейшие коллекции, позволяет представить современное искусство как Все, устремленное к Ничто, ведь, как убеждали европейские мыслители нескольких направлений и школ, Все способно реализоваться или быть дереализованным лишь в пустоте Ничто". Отсюда же и особая атмосфера эзотеричности, которая многих так притягивает и многих так отталкивает в современном искусстве. Современное искусство взыскует к оппонентам и находит адептов, которые в наш прагматичный век готовы отдать "Все" за "Ничто": "После выставки "Пустота" Кляйн придумал торговлю "зонами нематериальной живописной чувствительности". Он отправлял покупателю счет и получал назад заполненный чек. Если покупатель хотел "преисполниться абсолютом", он должен был заплатить двойную цену в золоте из расчета 20, 40, 80 граммов и так далее по прогрессивной шкале". Лучшее, что в данной ситуации может сделать арткритик, это показать, каким же образом старый трюк с голым королем все еще работает.