Сам себе марсианин

Впервые "Космос" Карла Сагана был опубликован около четверти века назад. Много это или мало? По космическим меркам (раз уж мы изначально выбрали такую систему координат) ничтожно. По меркам человеческой жизни вроде бы тоже немного. А вот с точки зрения развития науки это огромный период времени. Не все, что считалось достоверным в конце 1980-х, принимается учеными сегодня. Наверное, специалистам, знакомым с последними научными данными, версия возникновения Вселенной, излагаемая Саганом, покажется сродни греческому мифу. И тем не менее. Пятисотстраничный труд знаменитого американского астрофизика пока остается одним из лучших введениий в популярную космологию.

В отличие от других знаменитых популяризаторов астрофизики - Стивена Хокинга или, скажем, Пола Дэвиса - Саган не утомляет своего читателя сложными графиками и устрашающими формулами. Он мыслит свою задачу и проще, и сложнее: доступно изложить историю освоения космического пространства и заодно поведать налогоплательщикам, на что НАСА тратит астрономические долларовые суммы. Отсюда эпический размах повествования. Перед мысленным взором читателя одна захватывающая картина сменяется другой: раскаленная поверхность Венеры, ледяная марсианская твердь, первые кругосветные путешествия, рождение сверхновой звезды, последние дни нашего Солнца, экспедиции на Марс - всего не перечислить. Недаром в 1978 году за книгу "Драконы Эдема: размышления об эволюции человеческого разума" Саган был удостоен престижной Пулитцеровской премии: такова была оценка его литературного таланта. Русскому читателю, кстати говоря, Саган тоже знаком прежде всего в ипостаси писателя. В начале 90-х годов был переведен на русский и издан знаменитый научно-фантастический роман Сагана "Контакт", по которому, между прочим, в 1994 году Пол Верхувен снял одноименный фильм.

В книге "Космос" существование жизни на других планетах тоже остается главной интригой. Для такого энтузиаста поиска внеземных цивилизаций, как Саган (он был одним из активнейший участников программы SETI - первого научного проекта приема радиосигналов из космоса), это больше, чем удачный литературный ход. Ученик генетика Меллера, Саган хорошо разбирался в нюансах молекулярной биологии. Отсюда его непоколебимый скептицизм в отношении существования сходных с земными форм жизни вне пределов Земли. Однако другие формы жизни он воображал увлеченно и со знанием дела. К примеру, вместе со своим коллегой по Корнеллу Э.Солпитером он вычислил, как должны выглядеть возможные обитатели Юпитера (они их назвали флоатерами). Разумеется, доказательств реального существования жизни на самой большой планете Солнечной системы позитивист Саган ждал только от экспериментальной науки.

Иммануил Кант как-то сказал, что его всегда поражали только две вещи - звездное небо над головой и моральный закон внутри человека. Трудно сказать, читал ли Саган Канта, однако из всех современных популяризаторов астрофизики он, наверное, единственный, кто, выражая благоговение перед чудом Космоса, считал своим долгом постоянно возвращаться к сугубо человеческим проблемам, так сказать, спускаться с небес на землю. Пусть его беспокойства насчет ядерного конфликта между СССР и США сейчас выглядят лишь архаичным документом истории - как никак "Космос" был написан в эпоху холодной войны. Однако много других вопросов, которые Саган обсуждает под занавес своей космической Одиссеи, - жестокость, женоненавистничество, насилие над детьми, надвигающаяся экологическая катастрофа - ничуть не устарели за последние четверть века и даже, напротив, похоже, стали еще более злободневными. А потому нет ли зловещего знака провидения в том, что памятник мечтателю и реалисту Карлу Сагану установлен не где-нибудь, а на Марсе, куда еще не скоро ступит нога человека?