Философ тоже хочет жить

Валерий Савчук. Режим актуальности. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2004, 280 с.

Валерий Савчук - доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Впрочем, сам он именует себя в первую голову философом искусства, куратором и художником. Причины такой инверсии как раз и излагаются в его новой книжке "Режим актуальности".

В книге три части. Первая называется "Место философа". Вторая - "Визуальный формат". Третья - "В архиве актуальности". Как это часто случается с публичными людьми, Савчук отобрал для своего издания не только вновь написанные тексты, но и те, что были созданы ранее - выступления на конференциях, залежавшиеся рукописи, рецензии, манифесты, юбилейные статьи, несколько интервью и даже тексты своих знакомых. Впрочем, эклектичный состав книги ни чуть не навредил единству ее замысла и строгости композиции.

Три части книги - три формы самоотчета. Кто я? С кем я? Что я делаю и что я должен делать? Начинается все, конечно, с профессионального самоопределения: что значит быть философом сегодня? Савчук отвечает на этот повсеместно насущный вопрос в классическом постмодернистском духе: "Ощущение невозможности общего смысла, постоянно подчеркиваемое современной философией, находит свое подтверждение в самых различных областях, в том числе и, быть может, в первую очередь, в суждениях о ней самой". А раз общий смысл невозможен, то и роль философа повергается коренному пересмотру. Из мудреца, законодателя, теолога и моралиста философ, согласно цитируемому Савчуком Петеру Слотердайку, превращается в "селекционера" и "антропотехника" или, согласно самому Савчуку, в "художника" и "куратора". Отныне его задача - не рациональное исследование первопричин бытия, а концептуальное оформление эстетических наитий художника, за которым все еще сохраняется (правда, неясно на каком основании) привилегия медиумического общения с высшими истинами. Отныне его удел - не политика и законотворчество, а посредничество между обществом и акционистом. Унизительно второплановая роль? Отнюдь. Ибо все существо современного искусства как раз и сводится к тому, что актуальный художник, осуществляя критику общественных устоев, подобно гераклитовскому оракулу, не вещает, но подает знаки. Долг философа - эти знаки расшифровать.

Сказано - сделано. Вторая часть книги сполна отдает дань художественной жизни современного Питера. Здесь собраны небольшие статьи о художниках (Валерии Лукка, Олеге Янушевском, Сергее Спирихине, Петре Рейхете и др.), рецензии на выставки и акции, тексты перформансов, манифест движения "Контртекст", юбилейные воспоминания об истории создания клуба "Борей-Арт", интервью-размышления о современном искусстве и пара-другая докладов на ту же тему. По всему видно, что на этом поприще Савчук - не сторонний наблюдатель и даже, строго говоря, не толкователь. Он - активный игрок и инициатор многих акций и перформансов. Именно вторая часть книги убеждает нас, что теоретические заверения первой были не голословны. Лозунг "Актуальный художник, сопротивляйся актуальности... будь признанным при жизни, работай руками" (проект "Слово художника, 2003 г.) Савчук в полной мере относит и на свой счет, и на счет своих братьев по разуму, философов.

Впрочем, третья часть книги "В архиве актуальности" свидетельствует о том, что более привычный для философов вид интеллектуальной деятельности тоже сохраняет некоторое значение. Здесь в формате книжных рецензий на питерские издания последних пяти лет (рецензируемые авторы - Сергей Фокин и Борис Останин, Анатолий Секацкий и Александр Исаков, Пьер Дрие ла Рошель и Жан-Люк Нанси) Савчук возвращается к темам более традиционным для отечественной философской публицистики: судьбы мировой демократии, общественная роль интеллектуала, специфика русской философии. И в очередной раз сетует на разобщенность русских мыслителей. И в очередной раз задается вопросом о своеобразии петербургского философского дискурса. И в очередной раз признает правомерность, нет, лучше сказать продуктивность частного опыта самоопределения: "┘прошло время как ругать и отвергать Запад, так и безоглядно идти за ним след в след. Идеи, даже если они апроприированы, начинают жить по местным законам". Для кого-то такая позиция может показаться слишком узкой, даже слишком провинциальной, что ли. Но это, безусловно, не так. Потому что если исходить из убежденности, что эпоха глобализма окончательно и бесповоротно девальвировала общие смыслы, то тогда ничего другого не остается, как принять, что местные законы - последнее, что сохраняет неоспоримую актуальность.