Казус Муму

Дэниел С. Деннет. Виды психики: на пути к пониманию сознания / Пер. с англ. А.Веретенникова под ред. Макеевой. - М.: Идея-Пресс, 2004, 184 с.

Имя американского философа, директора Центра Когнитивных Исследований Дэниела Деннета худо-бедно известно русскому читателю. Около года тому назад в самарском издательстве "Бахрах-М" вышла русская версия антологии текстов по современной философии сознания и искусственного интеллекта, которую Деннет подготовил к печати вместе с другим известным американским популяризатором науки Дугласом Хофштадтером. Тогда, правда, философские гипотезы о природе человеческой психики были окружены ореолом фантастики: тексты Деннета, американского биолога Ричарда Доукинса и того же Хофштадтера соседствовали с выдержками из научно-фантастической прозы Станислава Лема. Впрочем, то, о чем писал тогда Деннет, тоже относилось к разряду трудно вообразимого: в его статье ставился мысленный эксперимент по отделению мозга Деннета от тела Деннета для получения его робота-двойника. Оставалось только решить, кто из этих двоих истинный Деннет, а кто его дубль - тот, кто с мозгом, или тот, кто с телом?

"Виды психики", впервые опубликованные в Америке в 1996 году, имеют ту же интригу: как соотносится сознание с телом? Однако на сей раз, чтобы ответить на столь каверзные вопросы, Деннет копает гораздо глубже. Его интересуют теоретические основания, на которые опирается наша мысль о сознании. В более прикладном виде проблему можно сформулировать так: чем человеческая психика отличается (если действительно чем-то отличается) от психики животных, и в каком смысле вообще можно говорить о психике животных? Вопросы, тревожащие душу не только кабинетного теоретика сознания, но и любого владельца домашней живности.

Метод, избранный Деннетом для взлома черного ящика человеческой психики, предопределен двумя обстоятельствами: принадлежностью автора к традиции аналитической философии и его приверженностью эволюционной теории Дарвина. Третьим столпом в его теории сознания служит современная эмпирическая психология и биология. Собственно, именно эти науки, накопившие огромное количество данных о поведении животных, побуждают философов вновь и вновь задаваться вопросами, над которыми уже ломали голову мыслители Нового времени, от Декарта и Гоббса до Юма. Вот и получается, что для Деннета именно Декарт - главный авторитет и главный оппонент. Пресловутый декартовский дуализм души и тела, предположение о существовании некой нематериальной субстанции, называемой сознанием, - вот с чем никак не может себе позволить согласиться уважающий себя современный философ антиметафизической ориентации. Со своей стороны, птицы, рыбы, муравьи, шимпанзе, жабы и моллюски предоставляют в его распоряжение обильный материал для подтверждения более милой его материалистическому сердцу гипотезы о принципиальной укорененности рационального (по внешним меркам) поведения в телесности.

Впрочем, Деннет не из тех сентиментальных любителей животных, что склонны приписывать братьям нашим меньшим действительный разум. Он выстраивает целую эволюционную шкалу, по которой распределяет различные создания матери-природы. Низшие виды (например, вирусы) он уподобляет слепым агентам-роботам, лишенным представления о целях выполяемой им работы. Более развитым представителям земной фауны (например, голубям) приписывает возможность избирательных поступков и, как следствие, способность к простейшему научению. Человек, пусть он и обнаруживает некоторые черты, общие с птицами, рыбами и рептилиями, все-таки оказывается на высоте, недосягаемой для животных: он умеет проводить мысленные эксперименты, то есть предугадывать последствия своих действий без их совершения. Кроме того, его неоспоримым преимуществом в освоении внешнего мира является язык - система меток, позволяющая пользоваться понятиями. Впрочем, теория возникновения языка у Деннета проговорена несколько вскользь: она служит ему скорее завершающим штрихом, призванным наметить теоретически высчитанную, но все еще остающуюся туманной границу.

Деннет не кокетничает, когда в самом начале говорит, что в его исследовании больше вопросов, чем ответов. Вопросами он открывает свою книгу, вопросами и заканчивает. Чем отличается боль от страдания? Как переживается боль? Испытывает ли лягушка с поврежденной лапкой такие же страдания, как и получивший травму человек? И так далее. Если вы думаете, что все это носит столь же отвлеченный характер, как и отделение мозга от тела с целью создания робота-двойника, то вы глубоко ошибаетесь. В мировой законодательной практике уже давно относятся к животным как к субъектам права. Например, в 1986 году британское правительство внесло поправки в законы о защите подопытных животных и добавили осьминога к числу тех животных, которых запрещено оперировать без анестезии. Да и вы, неужели вы не содрогаетесь от мысли, что щенков, рожденных в этом году от вашей любимой Жучки, придется утопить за невозможностью устроить у себя дома филиал зоопарка? А чем комары хуже?