Анна Ландер Артур Кестлер, Альбер Камю. Размышления о смертной казни / Пер. с фр. А.Любжина, П.Проничева. - М.: Праксис, 2003, 272 с.
"Казнить нельзя помиловать". Проблему места запятой, проблему соизмеримости преступления и наказания, вероятно, решать пытается всякий наедине с собственной совестью. Существует ли преступление, за которое совершивший его заслуживает того, чтобы его лишили жизни? Лишили по закону, в ходе некой церемонии, ритуала, оправдывающего убийство? И может ли вообще что-либо придать смысл убийству? Может ли кто-то, прикрывшись маской законничества, определить судьбу даже самого злейшего из преступников?
Два выдающихся правозащитника и мыслителя минувшего века - французский философ Альбер Камю и английский литератор и публицист Артур Кестлер, пытались каждый на свой страх и риск поставить беглую запятую на причитающееся ей место. "Размышления о виселице" Кестлера и "Размышления о гильотине" Камю опубликованы сегодня под одной обложкой в сборнике под общим названием "Размышления о смертной казни". Во французском оригинальном издании они также идут бок о бок. И не случайно: оба размышления выдержаны в духе лучших гуманистических традиций. Вышедшие на русском языке спустя почти полвека после первой публикации, они оказываются гиперактуальными в современном культурном контексте.
Вот тому пример. Сборник вышел в России в конце минувшего года, и его появление совпало с предвыборной кампанией в Госдуму. Помнится, один из претендентов на депутатское кресло высказался о том, что, дескать, в исключительной ситуации, в которой, по его мнению, находится ныне российское общество, необходимо применение исключительной меры наказания для преступников. Однако и Кестлер, и Камю настаивают на том, что нет такой "исключительной" ситуации, которая могла бы оправдать позорный институт казни. Казнь служит не столько инструментом устрашения и предупреждения новых преступлений, сколько способом унижения человеческого достоинства не только наказываемого, но и каждого члена общества, в котором подобное наказание имеет место.
В очерке Артура Кестлера "Размышления о виселице" проблема смертной казни рассматривается в контексте британского правосудия и истории права. Дилетант сможет обнаружить здесь немало любопытных подробностей из истории "кровавого кодекса" Великобритании: рассказы о страшных массовых казнях за вполне невинные проступки, о казнях малолетних за копеечные кражи, о казнях животных и судах над ними, повествование о нелегком процессе споров между палатами парламента и представителями власти за отмену смертной казни и смягчение приговоров за ряд преступлений, о внедрении судмедэкспертизы в судебную практику, о милосердии судей и пр. и пр.
Позиция Кестлера строится главным образом на постулате, что смертная казнь не является адекватным наказанием за какое бы то ни было преступление, поскольку "границы между "ответственностью" и "безответственностью" текучи, проблематичны и размыты метафизическими соображениями". Смертная казнь оказывается лишь неоправданной жестокостью, которая нисколько не изменяет общество к лучшему. Поддерживают смертную казнь только реакционеры, "противодействующие социальному прогрессу общественных сил".
Кестлер вполне убедителен. Однако эта убедительность достигается в основном посредством приводимых фактов и логики, в том числе логики здравого смысла, не пробуждая в читателе никакого чувственного отклика. Эмоциональной убедительности, привычной для художественных произведений Кестлера, здесь нет. Абсурдность смертной казни и жестокость насилия над личностью, которые так ярко вырисовываются в романах Кестлера, где каждое слово дышит страданием и болью, в этом очерке гораздо менее выразительны. Возможно, это проблема перевода, ибо текст отчего-то переведен не с оригинального английского, а с французского издания. Хотя дело, пожалуй, не только в этом┘
А вот Альбер Камю в "Размышлениях о гильотине" остается верен своему привычному литературному стилю, что придает убедительность выдвигаемым им постулатам. Хотя, в общем, тон повествования и цели очерка - те же, что и у Кестлера. Правда, речь тут идет не о виселице и не о гильотине: у Камю в очерке ни правовой, ни исполнительный инструмент не играют той роли, которая им отводится у Кестлера. Здесь как раз рассматривается правомерность и проблема смертной казни на идеологическом уровне: от личностного восприятия процедуры экзекуции до места и роли государства в ее осуществлении. "Ни в сердцах людей, ни в нравах общества не будет прочного мира до тех пор, пока смерть не будет поставлена вне закона", - вот основная мысль текста. Приведенные в качестве приложения письма Камю, где он просит о помиловании отпетых негодяев, сотрудничавших с фашистским режимом, служат важным дополнением к очерку.
