Соглядатай пустоты

Галина Ельшевская. Короткая книга о Константине Сомове. - М.: Новое литературное обозрение, 2003, 176 с. (Очерки визуальности.)

"Короткая книга о Константине Сомове" (1869-1939) состоит из ответов на простые вопросы. Как складывались отношения художника с "Миром искусства"? Как он строит пространство своих картин? Что значат все эти маркизы? Хороший ли Сомов график? Что на самом деле портретирует Константин Андреевич, когда пишет портреты современников? Чем был занят мастер в эмиграции? В сущности, Галина Ельшевская впервые ведет речь о "парижском" периоде жизни художника. До сих пор об этом писали мало. По нескольким причинам. Во-первых, работы, сделанные Сомовым в эмиграции, развеяны по всему миру, поэтому собрать корпус произведений, достаточный для полноценного анализа, довольно трудно. Во-вторых, успокаивались тем, что художник увлекся-де самоповторами, среди которых случались и близкие варианты былых шедевров, и просто работа в стилистике, найденной в 1900-е годы в России, поэтому и говорить особо не о чем. Однако писанные в Париже "концерты", серия мужских ню ("Влюбленные в постели"), а главное, таинственные "композиции с зеркалами" очевидно заслуживают внимания.

Искусство Константина Сомова создано для толкований. Есть много прекрасной живописи высочайшего качества, о которой попросту не очень интересно думать. А вот об образах Сомова не размышлять нельзя. Он - загадка, сфинкс русского Серебряного века. Его художественный строй интриговал публику. Соученики по Академии художеств, зомбированные его "бледно-беловато-голубоватыми моделями с розовыми коленками", часами следили за его работой. Отец художника, коллекционер и старший хранитель Эрмитажа, ужасался: "Что за фигуры урода с двухсаженными ногами и девочки с четырехсаженными, будто сидящие на лугу, а на самом деле лезущие вперед из картинной плоскости?.. Что это за луг, однообразно выкрашенный вблизи и вдали в яркую зеленую краску?" Известна оторопь, в которую вогнали современников сомовские портреты Блока и Кузмина. Специфическая неконтактность персонажей, замогильные метафоры, артистичные фокусы со временем, поэтика обмана - все это неизменно цепляет воображение исследователей.

Тем более парадоксально, что в книге Ельшевской принципиально отсутствует историография. Нет академической схемы: мол, предыдущие исследователи Александр Бенуа - Михаил Брайкевич - Степан Яремич - Ирина Пружан - Михаил Алленов увидели и осмыслили то-то, а теперь мы, пользуясь другим инструментарием, попытаемся понять это иначе. С другой стороны, лайф-стайла тоже нет. Мемуаров Сомов не оставил, вся его переписка сдержанна, он был скрытен и осторожен в высказываниях, что свойственно людям, ищущим "Эроса вне области, подчиненной Афродите". Однако отсутствие биографической конкретики, кажется, на руку нашему автору. Подобно тому как сам художник медиумически вызывал дух рококо, так Галина Ельшевская реконструирует психологический облик Сомова через его полотна, этюды, книжные заставки и т.д. Сомов выходит из-под ее пера человеком нервическим, хотя и склонным к длительной интеллектуальной рефлексии, правдивым "до странности и жути" (по выражению современников), глубоким интровертом, неожиданно способным отозваться на чужую экстравертность и при этом оставаться бесконечно далеким от поэтики открытости.

На самом деле, вся "Короткая книга" - это очерк визуальности (поэтому текст идеально укладывается в формат серии) и понятийное "рукоделье": очень тонкие, выверенные словесные характеристики того, что видно на сомовских холстах, и описания того, как это все работает. В этом смысле книга Ельшевской не то чтобы уникальна, но полезна - она чрезвычайно щедра на разного рода ключи к всматриванию. Побочный и очень существенный эффект текста в том, что, помимо оригинального толкования собственно сомовского творчества, он еще дает некоторое умение иначе смотреть на графику вообще, на живопись вообще, на искусство портрета вообще.