Сергей Земляной Лазарь Флейшман. В тисках провокации. Операция "Трест" и русская зарубежная печать. - М.: НЛО, 2003, 328 с. (Из истории журналистики русского зарубежья. Т.I)
Как мне стало известно из осведомленных источников, Каин убил Авеля таки за то, что тот рассказывал старые анекдоты. Беда с Авелем случилась из-за того, что он не был подлинным повествователем. В отличие от Лазаря Флейшмана, профессора Стэнфордского университета (США), компетентного исследователя литературы и культуры Советской России и русской эмиграции, автора содержательных работ о Борисе Пастернаке и "русском Берлине" 20-х годов. Флейшман сумел свежо и увлекательно поведать отнюдь не новую историю, которая до него была изложена не одну тысячу раз самыми разными людьми - от Сталина, Менжинского и Ягоды, от Шульгина и Струве-pere до Льва Никулина и Михалкова-fils.
Хороший результат, показанный автором в состязании со своими предшественниками и соперниками, объясняется тем, что воссоздание хода событий более чем 80-летней давности на основе малодоступных источников, в том числе архивных, он увязывает с анализом их синхронного отражения в одинаково кривых зеркалах советской и русской эмигрантской печати. Прием, заимствованный чуть ли не у Шекспира: история, представленная идиотом, где много пыла, но мало смысла. В центре повествования Флейшмана находится легенда Эдуарда-Александра Опперпута-Упелинса, причем в ее двуедином смысле: легенда, сочиненная руководством ОГПУ для своего секретного агента по сообщенным им самим биографическим фактам, и легенда о нем, сочиненная журналистами и литераторами по следам первой легенды и информации, вброшенной чекистами в периодику русского зарубежья. Отличительной чертой любой легенды является использование реальных имен и исторических данных в fiction, в чистом вымысле, отмеченном всеми признаками правдоподобия. В этом разрезе книга Флейшмана также легендарна, хотя и не мифологична. Не менее легендарна, чем роман Никулина "Мертвая зыбь" или снятый по нему телефильм "Операция "Трест", к которым автор относится с редкой для советологов объективностью.
Умственный интерес рецензируемого издания для российского читателя может состоять в том, что в нем в динамике показана одна из самых крупных и успешных провокаций советских спецслужб, в которой сталинская контрразведка сумела продемонстрировать свой высокий профессионализм, основанный на верности славным традициям царской охраны (заместитель министра внутренних дел Российской империи Джунковский был одним из разработчиков операции "Трест"), творческом освоении опыта тайных обществ (помогавший ОГПУ руководитель "Треста" Зайончковский был масоном высокой ступени посвящения и кандидатом в военные диктаторы постимперской России) и применении новейших технологий политической провокации, получивших свое полное развитие только в конце ХХ века (например, широкое использование СМИ в целях дезинформации, подстрекательства, дестабилизации).
Бывший кадет Василий Маклаков писал бывшей социал-демократке Елене Кусковой в самый разгар невиданного скандала, разыгравшегося после появления в рижских и парижских газетах публикаций о том, что псевдомонархическая организация "Трест" была от начала до конца изделием умельцев с Лубянки и служила целям дезориентации и разложения руководства эмигрантских антисоветских и террористических организаций: "Конечно, растерянность, которая царит в этом лагере, напоминает ту, которая была у эсеров после разоблачения Азефа; но только теперь все не только грандиознее, но и глупее, а главное, уже не знаю, под влиянием ли того, что после войны вообще привыкли к смерти и крови, или под влиянием того, что за убийства теперь взялись неофиты, которые почувствовали вдруг, что все позволено, - но весь террор, и особенно не сам террор, а подстрекательства к нему из безопасного места, получил тот характер откровенности и сознания своей правоты, которого никогда прежде не бывало; беда, когда анархисты начинают говорить языком государственников, бывшие государственники и поклонники устоев - языком революционеров. Трагедия убийств, в которых страдают и невинные, каким-то причудливым образом сочетается с церковным восторгом перед этими убийствами, со ссылками на мораль, на закон, на право... если что-нибудь и оправдывает ее (провокацию. - С. З.), то это вакханалия здешних новых адептов терроризма". А кто сказал, что русский бунт когда-нибудь перестанет быть бессмысленным и беспощадным?
В книге впервые приведены архивные материалы, относящиеся к работе редакций газет русского зарубежья, деятельности великого князя Николая Николаевича, генералов П.Н. Врангеля и А.П. Кутепова.
