Татьяна Калужских Фридрих Георг Юнгер. Совершенство техники / Пер. с нем. И.Стребловой. - СПб.: Владимир Даль, 2002, 559 с.
В России непозволительно много непрочитанных авторов, и каждое новое издание только пополняет их число. Но творчество малоизвестного Эрнста Георга Юнгера знакомо все же лучше, чем книги его младшего брата Фридриха. Хотя в списке знаменитых толкователей культуры XX века Юнгеры в отличие от знаменитых братьев-культурологов Макса и Альфреда Веберов стоят друг за другом по смыслу, а не только по алфавиту.
Как только эпоха крупных промышленных сдвигов, первых опытов плановой экономики и методов Генри Форда вступила в свои права, философы тут же стали пристально всматриваться в феномен техники. Именно в стране Круппа возник самый глубокий анализ и самое обоснованное отторжение сомнительных достижений и будущих благ научно-технической мысли. Главное сочинение Эрнста Юнгера "Рабочий, Господство и гештальт" (1932) чуть старше "Бытия и времени" Мартина Хайдеггера (1927), а "Совершенство техники" и "Машина и собственность" (1939) Фридриха Юнгера всего на год младше "Олимпии" (1938) Лени Рифеншталь. Общность темы порождает общность взглядов. Кажется, что именно Рабочий, герой книги Эрнста Юнгера, демонстрирует совершенство своих мышц в этом лучшем документальном фильме прошлого века.
Фридрих Юнгер этого оптимизма не разделяет. Он далек от утопических грез двадцатых годов. Его Техник разительно отличается от того образа совершенного человека, что Эрнст Юнгер хотел увидеть в современном рабочем, а Лени - в спортсмене. Герой Юнгера-младшего - это или спортсмен-профи, расчетливо берегущий свои силы, или болельщик, смотрящий Олимпийские игры по телевизору. Перед нами не сгусток витальности, а скорее автомат, обвешанный секундомерами. Его обездушенный облик предостерегает одурманенное человечество: эпоха техницизма и механицизма открывает дорогу не для новой свободы, а для слепой стихийности, темных и опасных сил. Вынесенное в заглавие "совершенство" в оригинале вовсе не Vollkommenheit (полнота, целостность), а Perfection (детальная разработанность). Последнее родственно ницшевскому "декадансу" - вымученной, предельной законченности на грани истощения.
Немецкая мысль двух ушедших веков не зря опасалась движения "от Канта к Круппу" - от вечного мира к мировой войне, от культуры к цивилизации, от организма к механизму. Если у нас черт - спутник Канта, то у Фридриха Юнгера черепа и кости - спутники Гегеля, так же как горбуны, карлики и циклопы - спутники хомо фабера. Юнгер продолжает мысли Гофмана, Шопенгауэра, Ницше о том, что наука может уничтожить человека. А ведь в XIX веке техника была еще падчерицей науки, не превратясь в "непосредственную производительную силу"!
Вопреки прогнозам о грядущем счастье пролетариата Юнгер уверен, что тем, кто усердно трудится, богатство не светит. Богатство неразрывно с внутренней свободой, досугом. Оно может быть лишь нематериально, что, как известно, косвенно подтвердил Фалес, разбогатевший один раз не то на спор, не то чтобы избежать упрека "если ты такой умный, что же ты такой бедный". Но Юнгеру нечем нас утешить: человеку-массе не увидеть ни материального, ни духовного богатства.
