Процесс, которого нет

Вот, скажем, раньше все было просто и понятно. Во-первых, потому что хороших книг не было. То есть, они, конечно, были, но достать их было невозможно. Зато существовали толстые журналы. И тексты, прежде чем выйти отдельными книжками, обязательно пропускались сквозь журнальное сито. Обязательно. Причем почти все в стране знали, какие тексты искать в "Новом мире", какие в "Дружбе народов", а что в "Октябре".

Потом все встало с ног на голову. Литература начала расползаться, разливаться, все смывая на своем пути. Когда наводнение схлынуло, литература куда-то подевалась. Ищут пожарные, ищет милиция. Авось найдут. Остатки паводка на некоторое время задержались в газетах и глянце, но постепенно оказались вымытыми и оттуда.

От журналов, гм, тоже мало что осталось: "толстяками" их называют по традиции. Они уже давно худее шведской спички, и если не объемами своими, то тиражами своими уж точно. Никакого сита, никакой монополии, даже наоборот: все более или менее заметное, что сегодня происходит в литературе, по странному стечению обстоятельств случается помимо редакционных усилий. Да и различия поистерлись - отныне все толстые журналы одинаково печатают (или не печатают) примерно одну и ту же группу авторов.

Так вышло (тоже, видимо, не случайно), что падение авторитета ежемесячников совпало с формированием премиального движения. Словно чертики из бутылки, словно подснежники, понавыскакивало полтора десятка премий - хороших и разных. Буквально за несколько лет премии эти сложились в нечто схожее с сельскохозяйственным календарем: на Масленицу - премия Аполлона Григорьева, на Новый год - Букер и раздача слонов в "Знамени", "Новом мире" и "Октябре". И т.д. И т.п.

Потом отчего-то и премиальное движение стало разваливаться - кто в лес, кто по дрова. Нынешние премии никакого веса не имеют. Практически ни одна! Зато созрели, налились силами да соками всякие разные издательства. Вот кто теперь правит бал, диктует моду, раскручивает и продвигает своих авторов. Многие критики (и вслед за ними журналы) оказываются приписанными к тем или иным издательствам, премии тоже оказываются как бы прибранными, а вот процесса, нормального литературного процесса, как не было, так и нет.

Да, есть заметные авторы, замечательные тексты и явления, но вот целостного и хоть сколько-нибудь структурированного пейзажа не существует. Системы нет. Хорошо это или нет - другой вопрос: вещи не плохи и не хороши сами по себе, но лишь только то, что мы о них думаем. Интерес мой сейчас лежит в совершенно иной плоскости - понять, что же мы можем сегодня называть литературой, что же сегодня, собственно говоря, литературой является.

Между прочим, совершенно не праздный вопрос. Потому что издают сегодня все, что угодно. И даже сверх того. Достаточно зайти в любой книжный магазин, чтобы испортить себе настроение напрочь. Мнимое изобилие как нельзя лучше подтверждает уязвимость и недостаточность деятельности наших издательств: подавляющее большинство выпускаемых в последнее время книг оказывается по ту сторону добра и зла. Невозможно ведь этот трэш в ярких обложках, напечатанный на серой бумаге, даже в страшном сне принять за литературу. Да, симулякр, да, подделка: по форме и, казалось бы, содержанию - литература, но по сути...

Между тем именно этот трэш, его невероятное, по всем параметрам зашкаливающее количество (не исключающее, впрочем, прекрасных, типа Бориса Акунина, исключений), именно эти поделки сегодня подменяют, пытаются подменять мейнстрим. Так и выходит, что с одной стороны у нас - занудные экзерсисы бывших советских звезд, а с другой - откровенно коммерческие, без руля и ветрил, поделки.

Мейнстрима нет, потому что нет нормального среднего класса, структурированной, устаканившейся жизни. Все течет и все изменяется едва ли не каждый день, именно поэтому метафоры усыхают или рассыпаются, не в состоянии скрепить сюжеты своими жесткими скрепами. Куда проще рассказать историю проститутки или бандюганов, чем простую историю простой любви. Но - в декорациях начала нового тысячелетия. Несмотря на то что такие книги, кажется, более всего нужны сегодня читателям. Именно по таким книгам сегодня скучают нормальные читатели. По крайней мере, я - как простой читатель.

Я не против масскульта. Мне не нравится, что издательства идут на поводу у самой нетребовательной части читателей, ведь для издательств (предприятий по определению коммерческих) главное - прибыль, как можно поскорее деньги отбить. В такой ситуации ни о каком развитии (то, что "процессом и называется) говорить не следует. Журналы тоже не очень-то думают о читателе: превращенные в заповедники вненаходимости, они заняты собственным выживанием и обслуживанием интересов своей, все более и более сужающейся референтной группы.

Все это накладывается на отсутствие аналитики, внятного и авторитетного разговора о текущем процессе. Ну да, любая газета или любой старающийся уважать себя журнал помещает рецензии на книжные новинки. Выполненные будто бы по разнарядке (а скорее всего так оно и есть) чаще всего они сводятся к пересказу сюжета. И все к этому давно уже привыкли. Навыки разбора текстов, кажется, утрачены уже навсегда, этим неблагодарным делом почти уже никто не занимается. Все или заседают в самых разных жюри, или же лоббируют новинки значимых для себя издательств. Показательный момент: за последние десять лет в литературной критике не появилось практически ни одного заметного критика. Не описателя новинок, но самостоятельно мыслящего и постоянно эволюционирующего аналитика. А те критики, что были десять или двадцать лет назад, кажется, окончательно мумифицировались, объединившись в Академию.

Вот раньше процесс был, его можно было "пощупать", "потрогать руками", дать точное определение, все было ясно и понятно. А сейчас вообще ничего нет, сплошной дефицит при полнейшем формальном избытке. Нынче нет авторитетов. Нынче нет формообразующих институций. Нет критиков, облеченных стопроцентным доверием. Зато есть и продолжают появляться интересные писатели, прежде всего романисты. Мы ждем новых книг Владимира Сорокина и Бориса Акунина, Павла Крусанова и Олега Постнова, Андрея Левкина и Андрея Геласимова. Анонсировали новый роман Виктора Пелевина - а это, между прочим, хороший знак: книжки Пелевина всегда выходят вовремя и активно влияют на развитие ситуации. Время от времени выходят отличные (чаще переводные) книжки в жанрах нон-фикшн, снова выходят и даже расходятся поэтические сборники, многочисленные антологии. Но все это тоже в систему не сложишь.

Слушайте, а может, этого и не нужно?! Может быть, упорядоченность в головах, когда все аккуратно разложено по полочкам и по номинациям, мешает живой, хотя и клочковатой, реальности? Есть ведь и пример западного опыта - с четко организованными хит-парадами и системами продаж, при которых каждому овощу находится свой едок. Нужна ли нам такая организация, тоже пока непонятно.

Все непонятно. Все нечетко, неконкретно. Литературная реальность ускользает от описания точно так же, как и реальность неумозрительная, та, что за окном. Самое правильное и естественное в такой ситуации, как мне кажется, вернуться к первоосновам. К простым и очевидным истинам. К аксиомам. Например, попытаться понять, сформулировать для себя, что же такое сегодня литература. Какими отличительными признаками она обладает и чем отличается от не-литературы.

Вот что сегодня может быть действительно свежо и интересно.