Сергей Земляной Кристофер Лэш. Восстание элит и предательство демократии. - М.: Логос & Прогресс, 2002, 224 с.
Выход в свет книги известного американского исследователя Кристофера Лэша (1932-1994), автора таких научных бестселлеров, как "Мир наций", "Культура нарциссизма" и др., является событием столь же знаковым, сколь и запоздалым. Знаковым потому, что позволяет осуществить хронологическую привязку отечественного либерализма, который-то и доморощенным нельзя назвать невозбранно: в свете этой работы выясняется с картезианской очевидностью, что самое место ему - в музее, рядом с плачущим большевиком, или в камере хранения давно забытых вещей.
В то время как ярмарочные зазывалы отечественного либерализма, вроде Юшенкова, его коверные, вроде Жириновского, и его политически оголенные плейбои, вроде Немцова, мечутся между поддержкой западнической внешней политики Путина и оппозицией к его внутреннему курсу на отстройку "управляемой демократии" и клянутся на каждом углу в своей преданности принципу верховенства прав человека над государственными интересами (это - в современной России!), автор разбираемой работы, не обинуясь, ставит радикальный вопрос: "Заслуживает ли демократия того, чтобы выжить?" И пишет с целительной жесткостью: "Множащиеся свидетельства повсеместной неэффективности и продажности, упадок американской производительности труда, погоня за спекулятивными барышами за счет промышленного производства, износ материальной инфраструктуры нашей страны (США. - С.З.), убожество жизни в наших захваченных преступностью городах, тревожный и постыдный рост нищеты и увеличивающаяся несоразмерность между нищетой и богатством, в моральном смысле непристойная, а в политическом гремучая, - эти тенденции, зловещее значение которых более нельзя не замечать или утаивать, дали новый толчок историческим дебатам о демократии. В момент своего блистательного торжества над коммунизмом у себя дома демократия попадает под тяжелый обстрел, и критика неизбежно будет усиливаться". На карту в твердынях демократии поставлена сама ее будущность: "При всей внутренне ей присущей привлекательности демократия - это не самоцель. О ней нужно судить по ее успеху в производстве лучшего продукта, лучших творений искусства и науки, лучшего образца нравов". Все помянутое Лэшем в его послужном списке американской демократии есть сейчас и в России, только в гипертрофированном и шаржированном виде. Все, кроме понимания далеко не беспроблемной, в сущности, кризисной ситуации демократии в современном мире. Российский либерализм с его нетронутым подобным пониманием легковерием - это анахронизм.
Анахронична, однако, не только его повестка дня, но и сама постановка вынесенных в нее вопросов. Именно поэтому я считаю, что публикация книги Лэша, которая на языке оригинала появилась 1994 году, запоздала: появись она раньше лет на 7-8 и найдись в руководстве российских либералов несколько человек, умеющих не только читать по-русски, но и внимать прочитанному, может быть, и не было бы их мертворожденных политических манифестов и теоретических вкладышей, которыми они моря не зажгли, а людей насмешили. Ну, например, остереглись бы наши "защитники вольности и прав" без особых, кстати, на то оснований объявлять себя и своих присных "российской политической элитой". В ходе блестящих рассмотрений Лэш показывает, как нынешняя космополитическая и беспочвенная элита Америки и всего Запада, а с ней и плетущийся у нее в арьергарде российский политический истеблишмент следуют "восстанию масс", рассмотренному в замечательной одноименной работе Ортеги-и-Гассета, со всеми его прелестями: "Когда Хосе Ортега-и-Гассет опубликовал свое "Восстание масс", впервые переведенное на английский в 1932 году, он не мог бы предвидеть времени, когда будет уместнее говорить о восстании элиты. Писавший в эпоху большевистской революции и возникновения фашизма, после катастрофической войны, терзавшей Европу, Ортега объяснял кризис западной культуры "политическим господством масс". Сегодня, однако, именно элиты, контролирующие международные денежные и информационные потоки, председательствующие в советах благотворительных фондов и высших учебных заведений, заправляющие орудиями культурного производства и тем задающие рамки общественной полемики, - и есть те, кто утратил веру в ценности или в остатки ценностей Запада". Наряду с мифом о провиденциальной миссии космополитической элиты, "аристократии образования и информации" в современной цивилизации автор берет за вымя и отправляет на┘ скотобойню других священных коров либерализма: например, "американскую мечту" и неотделимый от нее миф о "вертикальной мобильности" в нынешнем западном обществе, которая не релятивирует, а укрепляет его иерархическое строение. Наряду с этим Лэш реабилитирует некоторые понятия, которые приобрели в устах отечественных либералов явственный ругательный привкус: например, "популизм" или новая "общинность" ("коммунитаризм"; вспомним о "коммюнотарности" у нашего Бердяева). Такие великолепные анализы рассыпаны по всей небольшой книге. Еще ее достоинствами являются ее подытоживающий характер, точное и в меру критичное изложение разных точек зрения по обсуждаемым вопросам: даже библиография в ней является аннотированной.
В заключение - несколько недоумений по поводу перевода этой превосходной работы. Подобно тому как на отечественное ТВ не берут ведущими и дикторами людей, которые не заикаются, не шепелявят, знают правила склонения и спряжения и, наконец, не картавят, точно так же наши издатели фатально избирают в качестве переводчиков счастливых индивидов, не посвященных в синтаксис, грамматику и стилистику русского языка. Мне было и странно, и досадно находить в тексте такие нелепые неологизмы, как "распнутие" или "расчарованность мира", якобы изобретенную неким Фридрихом фон Шиллером (так наш толмач перевел знаменитое "расколдование мира"); или видеть, как российский герольд Лэша путается в запятых, точках и тире; или как для него оказывается непосильным грамматическое управление ("обреченность тяжелому труду", "комментарии на современное положение", "теория трудовой стоимости была нечто большее" и т.п.). О вульгаризмах вроде "более-менее" я лучше благоразумно помолчу.
Но вдумчивым читателям я посоветую не обращать внимания на погрешности перевода и вдумываться в интенции Кристофера Лэша. "Усердие все превозмогает" (Козьма Прутков). Не надо бояться трудностей, даже если они искусственные.
