Бэд-трип софиолога

Александр Данилин. LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости. - М.: Центрполиграф, 2001, 522 с.

САМ ФАКТ, что в свет вышла книга, посвященная ЛСД, радует невероятно. Еще приятнее, что это не перевод, а творение отечественного производителя. Причем не торчка какого-нибудь и не майора милиции, а профессионального врача-нарколога Александра Геннадиевича Данилина. Он уже издал три тома сочинений о марихуане, героине и прочих "гадостях" и выпустил руководство для родителей о том, "как уберечь детей от наркотиков". За ЛСД принялся в порядке общей очереди - для полноты картины. А если учесть, что Данилин не впадает в антинаркотическую истерию, не занимается тупой контрпропагандой и не гнушается цитировать Лири с Маккеной, то можно подумать, что в отечественной литературе произошла маленькая революция и мы действительно обрели книгу, которая откроет нам глаза на самое загадочное вещество на планете - ЛСД-25. Воображение рисует, как Данилина награждают какой-нибудь премией, его книги бесплатно распространяют в ночных клубах, ими зачитываются подростки и их родители. Цветастый томик с заветной аббревиатурой расходится миллионными тиражами, и в какой-то момент - бац! - отечественная психоделия разбивается о творение нарколога, как бутылка с шампанским о борт ледокола. Дилеры разоряются, клубы закрываются, и только постаревшие рэйверы изредка вспоминают, как глотали промокашки с картинками.

Впрочем, стоит открыть этот опус, чтобы понять: книга отнюдь не противоядие от кислотной заразы. Она вообще не содержит прямых ответов на многочисленные вопросы. За ее скобками стоят пропагандистская ересь и медицинский жаргон кондовых врачебных пособий. Данилин претендует скорее на культурологическое исследование психоделической революции. Все очень грамотно: перинатальная теория Грофа, исчерпывающая информация о Хаксли, Бодлере и Кизи, подробный анализ музыкальных течений от блюза до транса. Каждая глава украшена красочными цитатами и уникальными трип-репортами, собранными автором в ходе его врачебной практики. Лавируя в потоке этой непростой информации, Данилин старается понять: почему? Почему люди принимают галлюциногены? Почему, не вызывая привыкания, психоделики становятся необходимы?

Подчиняясь священным целям фундаментального осмысления проблемы, автор покидает уютную гавань наркологии. На утлом суденышке, сбитом из пары десятков общеизвестных имен, он вплывает в крутой водоворот философского дискурса, чтобы вынести из него - ни много ни мало - ключ к пониманию основных процессов XX века. Массовая культура и популярная музыка, тоталитарные системы и авторитарные секты, движение хиппи и групповая психотерапия, Виктор Пелевин и русские оккультисты. Амбициозность и размах исследования завораживают, заставляя следовать за мыслью Данилина с предельным интересом. Еще бы! Мало кто пытался подводить итоги века, тем более в таком интригующем аспекте.

Свербящее желание узнать тайну психоделической трансформации сознания заставляет простить Данилину многочисленные огрехи и неточности в интерпретации высоколобых постмодернистов и полное невладение философской терминологией. Оно проявляется, когда автор выясняет, что причина пристрастия к кислоте - неудовлетворенная метафизическая потребность человечества. Та самая потребность, что заставляет нас мыкаться в поисках смысла жизни и экспериментировать с собственным сознанием. Все, что дают "веселые картинки" духовным искателям, - это опыт развоплощения "Я", смещение онтологической позиции индивида, бытийный диссонанс между сознанием и реальностью, замещающий ответ на загадку существования опытом несуществования. Культурологические установки позволяют Данилину вырулить на анализ масштабных проблем: дионисейское и аполлоническое начала в современном мире, Хаос и Логос, крах двухмерного аппарата картезианской рациональности. Казалось бы, вот оно - золотое дно для культуролога, позволяющее развернуть детальный анализ современной духовной ситуации.

Однако об это дно исследование Данилина и разбивается. С нарастающим к финалу пафосом обличения автор рассуждает о современном апокалипсисе, в котором в роли антихриста выступает... кто? Правильно, кислота. А стоит за ней, разумеется, небытие. Эсхатологическое восприятие окружающей действительности подкрепляется отечественной философией образца 1913 года. Страницы пестрят цитатами из Розанова, Лосского, Соловьева и даже Григория Нисского. Заключение превращается в проповедь.

Грусть, сквозящая в последних строках книги, очень искренняя. Однако за ней стоит не только печальная картина духовного запустения, обнаруженного Александром Геннадиевичем за время работы над книгой. За этой грустью стоит полная неспособность этому запустению противостоять. Мне кажется, что автор и сам понимает: демон "метафизической потребности", вкусивший инопланетного яда кислотных галлюцинаций, вряд ли насытится пресной церковной просвирой.