Все проходит

В конце года принято найти время, чтобы остановиться, выдохнуть, присесть со стаканчиком бодрящего или успокаивающего напитка за письменный стол и попробовать подвести итоги.
Чем запомнился уходящий год лично мне?

Лето-2010, Москва в дыму торфяных пожаров – одно из незабываемых визуальных воспоминаний прошедшей жизни. Сжимающийся вокруг столицы фронт пожарищ, многократно усиленный СМИ, подарил незабываемое ощущение жизни в осаде и заставил быть внимательнее к окружающим товарищам по несчастью – от членов семьи и коллег до кролика, который в сорокаградусную жару был вынужден, подобно афроамериканскому сутенеру, щеголять в своей белоснежной шубе. Знакомые ученые поговаривали вполголоса, что в организм каждого животного встроен аларм, который при появлении запаха гари заставляет все бросать и мчаться прочь. Многие из нас, опутанные социальными связями, долгами и обязательствами, возможности искать спасения где-то еще не имели, поэтому усилием воли загоняли первобытный ужас перед огнем в подсознание. Результаты этого насилия над природой начали быстро сказываться еще летом и, как мы видим, продолжают сказываться зимой.

В этом году ушел мэр, отставку которого уверенно предсказывали последние десять лет. Я рад за него – он сумел реализоваться сам и помог реализовать мечты целой армии своих попутчиков. При нем Москва окончательно превратилась в византийскую столицу, за звание которой боролась со времен Василия III Ивановича. Мы, граждане этого Третьего Рима, научились гордиться тем, что повергает цивилизованных европейцев в ужас – невероятным уровнем коррупции, безумным траффиком, чудовищным разрывом в доходах и полным безразличием верхов и низов к помыслам и чаяниям друг друга.

В 2010-м гламур, созревший и расцветший в нулевые, превратился из того подобия идеологии зажиточного меньшинства, которым его представляли глянцевые СМИ, обслуживающие интересы рекламодателей, в пластиковую китайскую копию самого себя, утешение для ширнармасс – ибо все, что течет, стекает сверху вниз.

Кстати, о жидкостях. В истекшем году стало окончательно понятно, что большая часть нашего печатного и электронного медиа уже какое-то время изготовляется в том же Китае – судя по форме, содержанию и общей беззаботной бестолковости. Законы рынка, постепенно вытесняющие из жизни все прочие законы, включая законы физики, последовательно формировали медиапространство, исключая осмысленный контент из числа системообразующих факторов. Все разумное, проникающее на голубые экраны и шуршащие страницы, попадает туда исключительно усилиями отдельных энтузиастов или по недоразумению.

Напротив, рассадником идей, волнующих умы и двигающих телегу современности, стали индивидуальные идеологические хозяйства – блоги, которые из разрозненных кустарных делянок, служивших прибежищем ботанов, мизантропов и неудачников, превратились благодаря развитию средств коммуникации в мощный информационный фактор. Социальные сети теперь выводят на чистую воду, поднимают на борьбу и вообще всячески форматируют реальность.
Благодаря социальным сетям в 2010 году в нашу жизнь массово вернулись герои-одиночки, по которым мы уже успели порядком соскучиться. Шевчук, Навальный, Ассандж и другие рыцари, задорно бросающие вызов державам и питающим их корпорациям, будоражат пейзаж и заставляют миллионы пользователей каждое утро коннектиться с внешним миром.

Природа в 2010-м тоже не осталась в стороне, послав, как это стало модно, пару любопытных сигналов. Исландский вулкан Эйяфьятлайокудль приземлил Европу, а дыра в Мексиканском заливе заставила Америку перестать на мгновение жевать и замереть перед лицом возможной экологической катастрофы.

Впрочем, ни естественные катаклизмы, ни прокатившийся чуть ранее по планете финансово-экономический кризис не погрузили народы в размышления о судьбах цивилизации. Чуть забрезжил на горизонте рассвет, как человечество с упорством не поддающегося исправлению рецидивиста вернулось ровно к той же деструктивной практике, что и раньше.

В 2010-м всех достала милиция, которую было решено не только реформировать, но и, как положено по всем законам магии, переименовать. Как обычно, немного опоздали, и нереформированные менты из Головинского ОВД, действуя по наработанной годами схеме, умудрились запустить механизм народного гнева. Попытка перевести свободное скольжение в сторону пропасти в управляемый занос на Манежной и далее везде удалась лишь отчасти. Цезарю пришлось сойти с коня и разруливать остатки волнений в ручном режиме. Надеюсь, под его же чутким руководством удастся вдолбить как в горячие головы активистов броуновского движения, так и в холодные умы наших растерянных правоохранителей, что бороться надо не только с теми варварами, что прибывают в метрополию с юга, но и с теми, что в ней проживают постоянно. А еще хорошо бы поскорее задуматься о том, как вообще не допустить превращения очаровательных детей всех народов, населяющих одну шестую суши, в тех самых варваров, что способны уже завтра закатить нашу поднимающуюся с колен империю с концами.

В 2010-м я понял наконец что имел в виду Тургенев, говоря о русском языке как последней надежде и опоре при виде того, что совершается дома. С наступлением информационной цивилизации нашим домом стал весь мир со всей творящейся на его поверхности лажей.
И мы стараемся найти слова, чтобы объяснить себе то, что невозможно принять, и каждый раз возвращаемся к одному и тому же, находя утешение в холодной, прошедшей проверку временем мудрости. Все проходит. Пройдет и это.

Все проходит. Особенно хорошо это понимали майя, растворившиеся в толще времени и оставившие нам свой сверхточный календарь, по которому уже несколько сотен лет никто не живет, и величественные, но бессмысленные в этом своем заброшенном величии пирамиды.
Все проходит. Как минимум мы живы. Мы строим планы, которым иногда суждено сбываться, делаем выводы, правомерность которых нам, Бог даст, удастся еще оценить, и тешим себя надеждой, что наше будущее светло и прекрасно и в 2018-м мы с вами еще доберемся до полуфинала.