Эйяфьятлайокудль как зеркало российской государственности

Жизнь бок о бок с драконом никогда не бывает скучной.
Фото Reuters

Эйяфьятлайокудль, методично посыпающий наши воздушные коридоры пеплом, привнес в размеренную жизнь Европы немного разнообразия и серьезно взбодрил многочисленных экспертов, журналистов, предсказателей, ясновидящих и прочих расчетливых кликуш, зарабатывающих свою нелегкую копеечку в периоды нарастания общественной истерии. Ну как остаться в стороне?

Европа снова испытала давно забытое в процессе строительства общего евродома и становления демократических институтов средневековое ощущение – каково это жить по соседству с действующим, а не воображаемым драконом. Если припомнить мифологию, то наряду с неудобствами вроде выделения отдельной строкой бюджета расходов на питание животного или ежегодной квоты сочных красоток для его увеселения, это соседство имело свои плюсы. А именно: поддерживало население в тонусе и придавало его безотрадному существованию дополнительный смысл. Жизнь бок о бок с драконом никогда не бывает скучной.

Проснувшийся вулкан наглядно продемонстрировал то, о чем европейцы всегда знали, но предпочитали при детях не вспоминать: судьба играет человеком, а человек играет на трубе. В смысле – жизнь богаче воображения, и, если природа вдруг зайдет с козырей, все наши планы можно будет свернуть в тугую трубочку и спрятать туда, куда будущее поколение исследователей постесняется заглянуть.

Но то, что гражданину EU смерть в Венеции и закат Европы, то российскому человеку норма бытия, ибо непредсказуемость и алогичность давно являются неотъемлемой частью нашей повседневной реальности. Поскольку отечественная фауна никогда не была богата драконами, их организующую и цементирующую роль добровольно взвалила на себя российская власть и олицетворяющие ее чиновники. За неимением крыльев, магические фигуры высшего пилотажа были заменены на эротические танцы вокруг торчащей посреди одной шестой части суши вертикали. Разумеется, с последующей безжалостной консумацией завороженных рабочих и крестьян до последнего рубля.

Сходство власти с мифическими рептилиями подтверждается ее хорошим аппетитом, склонностью к силовым играм с меняющимися по ходу правилами и безусловной чародейственной природой.

Всякий вкусивший ее тут же теряет связь с объективной реальностью, отбрасывает корни, начинает обрастать бронированной чешуей, а первичный половой признак постепенно превращается в проблесковый маячок. Все это для того, чтобы тревоги окружающего мира не помешали таинству отправления руководства. Эта отстраненность от мирской суеты и погруженность в высшие сферы всегда помогали принимать единственно верные решения, гарантированно захватывающие население врасплох.

Кстати, свободу передвижения наша власть умела ограничивать не хуже, чем пресловутый Эйяфьятлайокудль – долгое время о полетах в чужие пределы можно было только тайно мечтать. Так что приземлившаяся на пятую точку Европа краткосрочно переживает то, с чем мы мирились десятилетиями.

Если присмотреться, и с очнувшимся вулканом у нашей власти общего больше чем достаточно. У обоих периоды сна внезапно сменяются периодами гиперактивности, интенсивность и продолжительность которых невозможно просчитать, пользуясь обычным научным инструментарием. Эта активность обусловлена исключительно внутренними причинами, непонятными ошалевшему наблюдателю. Поэтому всем непосвященным, недопущенным внутрь охраняемого периметра остается только молиться и надеяться, что в этот раз пронесет, ветер сменится, запал иссякнет, а тучи рано или поздно рассосутся сами собой.

Вообще на месте администрации я сделал бы Эйяфьятлайокудль тайным символом власти, наштамповал бы из драгметаллов значков с его изображением и раздал верным нукерам из кадрового резерва для скрытного ношения.

Возможно и компромиссный вариант – объединить Эйяфьятлайокудль с традиционным медведем. Главное, в процессе мифостроительства не перепутать, что именно у позолоченного медведя будет огнедышащим.