Старик Гринуэй благословил молодежь

Cтартовал IX Открытый Российский конкурс студенческих и дебютных фильмов на соискание национальной премии "Святая Анна". В этом году представлен 161 фильм, из них 82 игровых, а около трех четвертей всех работ выполнено на видео. На открытие неожиданно прибыл Питер Гринуэй и дал мастер-класс (если это можно так назвать). Но для начала на сцену вышли организаторы. Председатель оргкомитета Александр Лазарук оптимистически сообщил, что из запускаемых в производство 60 игровых картин - 22 полнометражных дебюта. Лишь бы дебютанты хорошо снимали.

Председатель жюри Армен Медведев сделал остроумное напутствие: "Жюри должно, видимо, сыграть роль старика Державина и, сходя в гроб, благословить молодых. Но мы на тот свет еще не собираемся и оставляем за собой право лет через десять всплакнуть на каком-нибудь фильме и сказать: "Ну надо же, а ведь этот режиссер когда-то участвовал в конкурсе "Святая Анна"...

Гринуэя приветствовали горячо и бодро. Однако по мере его пребывания на сцене вдохновение собравшихся заметно угасало. Любопытно, что даже периодические уходы слушателей из зала не заставили Гринуэя перестроиться и перейти от монолога к живому общению. Не спасла положения и демонстрация фрагментов из картин Гринуэя и мультимедийного действа, которое 6 лет назад он устраивал на площади Болоньи в Италии. Прославленный режиссер держался уверенно, но явно не интересовался настроением аудитории. Чувствовалось, что Гринуэй привычно работает на незнакомую толпу: старается быть популярным и парадоксальным, вместо того чтобы хоть чуть-чуть приобщить начинающих кинематографистов к своему внутреннему миру.

Начал Гринуэй с эффектной фантазии, расходящейся с историческими фактами: "В драматическом и оперном театре раньше зал был освещен, и люди приходили туда в том числе для того, чтобы показать себя. А после 1895 года, когда появилось кино с темным зрительским залом, театр стал копировать кинематограф и выключать в зале свет". На самом деле театр давно мечтал о темном зале и взялся за осуществление своей мечты в XIX веке до всякого кино, как только представилась техническая возможность. Уж не говоря про опыты Жака Филиппа де Лутербура с его "Эйдофузиконом", театриком транспарантных декораций. Там зрелища требовали темноты в аудитории и предвосхищали многие эффекты кинематографа. Сеансы происходили в Лондоне с 1781 года, пока "Эйдофузикон" не сгорел в 1800-м. Одним словом, хорошо, что Гринуэй выступал не перед театральной аудиторией.

Далее Гринуэй повторил все то же самое, что говорил на недавней пресс-конференции - о смерти кинематографа и четырех его главных "тираниях". Новым нюансом стало более сдержанное определение хронометража глобального мультимедийного проекта, над которым Гринуэй сейчас работает. Всего 8 часов (прежде речь шла о 90), с делением на части по 2 часа, которые можно смотреть по отдельности. Да, видимо, продюсеры и рынок корректируют размах эксперимента. Не случайно в репликах Гринуэя проскользнуло: "Конечно, я часто вынужден "тормозить", чтобы меня понимали".

В целом проект был охарактеризован автором постмодернистски: "Это будет попытка самопознания искусства кинематографа. Я основываюсь на идее, что истории нет, есть только историки. И я отношусь к актерам не так, как большинство режиссеров. Кто такие актеры в кино? Это люди, которых нанимают и платят им деньги за то, что они притворяются, будто их никто не видит. Я же хочу, чтобы они не притворялись, а, наоборот, помнили, что все на них смотрят, и чтобы они соответственно себя вели. То есть были ближе к театральным актерам. И еще я хочу, чтобы зрители, отправляясь смотреть мой фильм, брали с собой свои мозги, а не оставляли их на вешалке".