Вадим Рутковский
Бьюсь об заклад - если когда-нибудь свою версию "Азазеля" сделает Пауль Верхувен, канал ОРТ ни за что не решится показать ее оригинал. Неистовый голландец слишком любит секс и насилие, что на семейном канале выжигается каленым железом редакторских ножниц - в том числе и в "Звездном десанте" того же Верхувена, невесть каким ветром занесенном на ОРТ. Александр Адабашьян - первый человек, осмелившийся экранизировать нечеловечески успешный супертекст Бориса Акунина, - к требованиям руководства отнесся с трепетным почтением.
Дирекция ОРТ позиционировала "Азазель" как первый сериал, рассчитанный на привлечение к телеэкрану той "прослойки общества", что обычно сериалы игнорирует. Но "Азазель" на самом деле - не первая ласточка "повышения уровня телекино". Грешно было бы пренебречь год томившимся на полке сериалом "Ростов-папа", в котором Кирилл Серебренников (постановщик лучшего спектакля прошлого сезона "Пластилин") пренебрег всеми установленными в сериальном деле правилами хорошего тона и выдал зрелище головокружительно экстраординарное. Не столь радикально, но тоже весьма экстравагантно поступил Владимир Хотиненко, взявшийся за продолжение телеэпопеи "Следствие ведут Знатоки". Заменить Кибрит бесполезным персонажем Китаевой, превратить выживших Томина и Знаменского в многословных маразматиков, а главным (трагическим!) героем сделать давнего врага "знатоков", преступника Коваля-Янова - смелый поступок. Приходится констатировать, что "Азазель" обошелся без сюрпризов. Увы, не только без них.
Ожидали фильм под стать книге, чтобы смотрелось - как читалось, взахлеб, на едином дыхании. Появление Фандорина заранее уподоблялось пришествию на экран русского Дэйла Купера. В свете подобных надежд оправданным выглядело и беспрецедентное решение дирекции канала показать все четыре серии в один вечер - чтобы поберечь нервы зрителей от томления перед выходом очередной части. Итог эксперимента оказался прямо противоположен замышленному - воскресный вечер 10 марта вправе считаться скучнейшим телевечером года. Россия в "Азазели", ленивая и нерасторопная страна сонных мух, оказалась идентична темпоритму самого фильма - хотя навряд ли такое совпадение следует ставить в заслугу авторам.
Как ни странно, одна из причин неудачи кроется в самом тексте Бориса Акунина. При всматривании в превосходный роман-первоисточник нетрудно заметить, что для его достойной экранизации следует приложить немало усилий. Создание кинематографического текста, адекватного акунинскому, - задача не из легких; перевести любимую автором не собственно прямую речь, которой и проговаривается большая часть ключевых событий, в лапидарный сценарий ретро-детектива, - трудно. Не под силу, как выяснилось, и самому сочинителю. Блистательный беллетрист Акунин написал слишком логоцентричный, литературный сценарий. Плюс к тому адаптация (если не сказать оскопление) текста к формату ОРТ свела многослойный, играющий красками и смыслами, живой роман к одной фабуле, растянутой на неподобающие 190 минут. Вероятно, в расчет опять же принимались зрители Первого канала, не отличающиеся быстротой мыслительных процессов. Вялый монотонный детектив достигает странного эффекта - ближе к финалу не то чтобы напряженно замирать, а просто припомнить, почто Ахимас воткнул нож в печень г-на Ахтырцева, не так-то легко.
Не стоило продюсерам отдавать на откуп писателю и выбор режиссера-постановщика. При всем уважении к Александру Адабашьяну вряд ли его кандидатуру можно счесть хоть сколько-нибудь удачной. Доверив размашистый и дорогой проект неопытному режиссеру (на счету Адабашьяна всего одна лента, снятая в 1993 году во Франции, скромная трагикомедия "Мадо, до востребования"), г-да Максимов и Эрнст пошли на серьезный риск, который, увы, не оправдался. Александр Адабашьян, кажется, укротил все режиссерские амбиции и свел функции постановщика исключительно к механическим командам "Мотор" и "Стоп! Снято". Картонные персонажи передвигаются по заранее прочерченным траекториям, старательно проговаривают текст, держат спину - выходит красиво декорированная (сказывается прошлое Адабашьяна - художника-постановщика), но бездушная иллюстрация к роману, липа, зарисовки из жизни марионеток.
Оценку выбора на роль Фандорина Ильи Носкова, равно как и удачность кастинга в целом, оставлю завсегдатаям интернетовских чатов. При всех возможных претензиях азазелевские актеры совсем недурны. Претензия к создателям-кукловодам формулируется словами леди Эстер: "Бог сдал первоклассные карты, не озаботившись научить режиссера правилам игры". Боюсь заподозрить дирекцию ОРТ в особом цинизме - вдруг именно на такой блеклый результат она и рассчитывала, дабы зритель Первого канала не углядел существенной разницы между "Азазелем" и привычным мылом? Бредом постфактум выглядит и обвальная трансляция фильма. В конце концов "Азазель" - нормальное заурядное телечтиво, не хуже каких-нибудь "Петербургских тайн". Традиционный показ - в 4 приема по 52 минуты - мог бы скрасить впечатление. Лишив картину разбивки на серии, телевидение лишило нас и удовольствия слышать обещанные на финальных титрах романсы в версиях г-д Шевчука, Покровского и Кортнева. Усеченная песня г-на Гребенщикова осталась.
Напоследок - упрек именно к титрам (в общем, весьма симпатично оживляющим компьютерную Москву), который можно трактовать и расширительно - как упрек авторов в преклонении перед Западом. Скажите на милость, отчего вышедшая в тираж польская актриса Эва Шикульска указывается в числе исполнителей главных ролей (когда вся заслуга гостьи лишь в картинном чтении "Бедной Лизы" Карамзина, согласии на пачкание лица клюквенным соком и комическом произношении словосочетания "шут гороховый"), а великолепный Кирилл Пирогов, сыгравший тоже не великую, но куда более заметную роль "первейшего богача" Ахтырцева, попал в общий список? Несправедливо.
