Максим Лаврентьев
Свен Нурдквист. Где моя сестра?/ Пер. со шведского М.Людковской и А.Гриднева – М.: Мир детства Медиа, 2010. – 32 с.
О, сад, сад! Где две крысы летят на воздушном шаре в виде груши над спящим в гамаке воробышком. Где беспечные цесарки, уютно расположившись в зарослях капусты, режутся на двоих в «дурачка», а белый барашек поглощает радугу, воссиявшую из лягушкиной мясорубки. Где унылый работяга-слон толкает по дороге тележку, в которой стоит лошадь с наездницей – маленькой принцессой. Где между дорическими колоннами, капители коих богато изукрашены листьями салата, бегают странные существа – полунасекомые, полумуравьеды. Где два рыцаря верхом на улитках атакуют друг друга с тупыми копьями наперевес, а король – главный судья турнира – уснул, не дождавшись конца их поединка┘
В послесловии к своей книге шведский художник Свен Нурдквист пишет: «Мне хотелось сохранить самые первые спонтанные образы – ничего не обдумывая и не исправляя. Я верил, что по сравнению с продуманным спонтанное ценится выше или хотя бы иначе». Внимательно разглядывая иллюстрации, мы тоже верим – если не в примат спонтанности, то хотя бы в полный успех этой прекрасной нурдквистовой «необдуманности». Его книга представляет собой одну большую панораму, при печати распределенную по страницам столь удачным образом, что эффект целостности сохраняется, ненавязчиво пробуждая в нас желание обязательно досмотреть до конца.
И все бы отлично, да вот только там, где завершается спонтанность, начинаются минусы этого маленького живописно-полиграфического шедевра. Их мало, но они есть, и мы с большим сожалением должны указать на то, что представляется нам в этой книге явным промахом.
 Воздушная груша, одноглазый мишка и другие красотульки. Иллюстрация из книги |
«Я постарался сделать изображение самостоятельным – так ребенок сможет получать удовольствие от книги и без текста», – продолжает Нурдквист. От изображения, пожалуй, только и можно получить удовольствие, ибо текст, откровенно говоря, слабоват, надуман. «Младший брат разыскивает пропавшую сестру. <┘> А пока он ее ищет, ему вспоминаются разные истории┘» Истории эти плохо вяжутся с визуальной картинкой. Например, на странице с изображением волшебного музея под открытым небом, в котором крошечные посетители осматривают экспозицию, состоящую из шариковой ручки, яичной скорлупы, тюбика с краской, пластмассового пупса и других удивительных ценностей, помещен следующий текст: «Однажды нашла она шишку,/ сороками не доклеванную,/ и долго хранила в коробке/ у изголовья кровати./ Хранила-хранила и выбросила/ совершенно некстати». Но напрасно вы будете искать поблизости рисованную шишку, сороку или коробку – их нет. Обидно! Хорошо еще, что слабенькие стишки с «рифмами» типа «бежим–один», «всегда–она», «своя–говоря» и так далее, напечатаны в виде ритмизованной прозы – без заглавных букв в начале строки. Повинны ли переводчики или сам Свен Нурдквист настолько же плохой поэт, насколько хороший художник? Не будем гадать. И все же посетуем: посредственный текст при переводе можно было бы и улучшить.
«Это моя единственная книжка, в которой картинки появились раньше текста». Выражая наше глубокое сочувствие шведскому автору, мы подытожим, перефразировав Евангелие от Иоанна: «Вначале были картинки, и картинки были у художника, и художник был мастером и волшебником».
