Лешачонок и кикиморка

Забрались в кабину, завели моторчик и дали полный вперед.
Рисунок Александры Шанауриной

Между Драчево и Редкино по обе стороны пути тянется редкий смешанный лесок, скорее лесопосадка, потому что проселочную дорогу пересекает перпендикулярно двухколейка, связывающая Дмитров с Александровом и с Москвой. Деревья стоят то впритык, то порознь; больше березняк, но встречаются и осинки, немало елей. Крупные шишки, точно праздничные свечи, только направленные вниз, отменно украшают крепкие смолистые ветви-лапы и в изобилии валяются под ногами. На окраине Драчево сохранились могучие одинокие дубы – три-четыре в перспективе обзора. В изножье раскидистых великанов можно отыскать глянцевитые желуди, похожие на пистолетные гильзы, особенно когда отваливается серо-бурая шапочка.

Федя с Мишей, когда навещают козла Фому, обязательно заходят в порушенную дубраву и собирают желуди. Потом они зарывают их в землю около забора своего дома и надеются, что когда-нибудь обязательно проклюнутся ростки и постепенно тоже превратятся в мощных исполинов.

Однажды осенью ребята обнаружили под одним из дубов небольшое строение, похожее на кукольный шалаш. Разобрав одну из стен, они заметили, что через потайной ход от них убежали странные существа, похожие на мышей, но почему-то обряженные в живописные лохмотья.

Когда Федя поведал эту историю Фоме, козел посмотрел на мальчика сочувствующе, издал невнятное блеянье, отчасти похожее на сдержанный смешок, но ничего этим не прояснил. А Федя быстро переключился на кормление молодых козлят, отламывая им кусочки еще теплого батонного мякиша и кроша его же суетящимся неподалеку курам. Миша тоже пытался участвовать в одаривании птиц и животных хлебом, но в силу меньшего роста с трудом преодолевал верхнюю границу забора, просовывая крошки в щели между штакетником.

«Боюсь-боюсь!» – приглушенно верещал он, когда какой-нибудь резвый козленок старался опережающе слизнуть крошки с ладони.

Когда пришла зима, прогулки детей не стали менее длительными, но настроение их как-то сникло. Поубавилась живописность пейзажей. Вдоль дороги тянулись белые снежные торосы. К деревьям было не подойти, а куры и козлята сидели в своем сарайчике, мечтая о скорейшем приходе весны.

Конечно, Федя и Миша катались на санках, вернее, их возили, уподобляясь лошадкам и натягивая веревочку, взрослые. Ребята лепили снеговиков, когда наступала очередная оттепель, и играли в снежки. Однако чаще всего они находились дома, на втором этаже, и перебирали игрушки, которых было видимо-невидимо.

Федя чаще всего строил из пластмассовых кубиков различные замки с множеством башен и просторными воротами. Для этого ему постоянно приходилось отвоевывать пространство, занятое перед наступлением Нового года наряженной елкой и недавно подаренной Мише железной дорогой, по которой нарезал круги железнодорожный состав, подрагивая на стрелках и время от времени подававший различные звуковые сигналы.

Некоторые башни перешагивали железнодорожное полотно, и паровозик, тянувший вагоны, порой едва протискивался сквозь тесные для него воротца и тогда начинал буксовать на рельсах, угрожая свалиться в сторону.

Федя, словно Гулливер в стране лилипутов, вставал рядом и внимательно следил за процессом преодоления очередного препятствия. Иногда он декламировал:

Шпалы. Шпалы. Рельсы. Рельсы.

Далеко проходят рейсы.

Рельсы. Рельсы. Шпалы. Шпалы.

Машинист слегка усталый.

Миша же в это время сидел несколько поодаль и старательно водил по полу очередной новой машинкой или паровозиком. Других игрушек он почти не признавал, обожая еще самокат-самолет и большой музыкальный ящик. У Миши был неплохой слух, и он не только различал мелодии, но и порой подпевал слова той или иной песенки или же танцевал под особо полюбившуюся мелодию.

Ненужные для очередной игры причиндалы обычно были сложены в коробки и пластмассовые же емкости. Вернее, сброшены как попало, навалом.

Игрушек было много, но не только ребята, а и взрослые стали подмечать, что количество их заметно убывает. Причем крупные оставались в целости-сохранности, а миниатюрные игрушки куда-то пропадали.

Когда братья ссорились, они начинали обвинять друг друга в потере игрушек. Было это относительно редко, но настроение портилось не только у детей, но и у взрослых.

Перед Новым годом на дачу приехала не только бабушка, которая и так проводила на ней почти все свое свободное время, но и дедушка. Он быстро впал в детство и стал играть с внуками в прятки. Отворачивался в сторону, считал до десяти и начинал поиски. Конечно, он хорошо знал, где могут найти укрытие дети, но притворялся, что совершенно не видит ни высунувшихся ступней, ни не поместившегося за занавеской локотка; не слышит учащенного дыхания. И совершенно по-идиотски что-то бормоча, дед продолжал нарезать круги вокруг дивана, лестницы или печурки. В таких случаях бабушка начинала сердиться и чаще всего прекращала его дурацкие пробежки, чтобы внуки не перенимали такую манеру поведения.

И надо же было приключиться, что Миша залез в узенький прогал между столом и стеной, а самый свой любимый паровозик оставил снаружи. И паровозик словно корова языком слизнула.

– Как же так? – уже сквозь слезы повторял расстроенный малыш. – Я же его только на минутку оставил. Кто же его взял? Ты, дедушка, не видел?

– Не видел, Мишенька.

– Наверное, это Федя пошутил┘

Но спрошенный и переспрошенный всеми Федя наотрез отказался признать проступок.

Были обследованы все закоулки второго этажа, но паровозик так и не нашелся. Не только день, но последующий вечер оказались безнадежно испорченными.

На следующий день бабушка и дедушка, посадив внучат на салазки, отправились в Драчево. Помимо отвлекающего маневра они решили посоветоваться с козлом Фомой. Уж очень он загадочно посмеивался намедни, когда Федя делился с ним своими впечатлениями о встрече с какими-то юркими крохотными незнакомцами.

Когда Фома встретил их прямо на дороге возле своей калитки, дедушка Витя отнюдь не дипломатично поставил вопрос ребром:

– Скажите, глубокоуважаемый гражданин, вам что-нибудь известно о подобных пропажах на других дачах? Кто может так дурно шалить?

Фома сделал вид, что попросту не услышал неделикатного обращения в свой адрес.

Бабушка Аня достала свежевымытую морковку и протянула подношение козлу со словами извинения:

– Не обращайте, пожалуйста, внимания, дорогой товарищ Фома Фомич, на моего супруга. Он сегодня не выспался, рано встал, торопясь к внукам. Не обижайтесь. Но я тоже все-таки думаю, что дело нечисто. Стали часто пропадать игрушки, а они вряд ли могут интересовать настоящих похитителей и крадунов. А другие дети к нам давно не приходили в гости. Все соседи живут в городе, приедут разве что на новогодние каникулы. До Нового года всего ничего, он же завтра. И у Миши завтра тоже день рождения. Мама ему подарила самый новый, самый любимый паровозик, а он вчера как назло пропал.

Козел Фома аккуратно догрыз морковку и сказал, обращаясь к бабушке:

– Уважаемая Анна Николаевна! Я давно хотел вам рассказать о паре шалунишек, которые еще весной сбежали из дому, а если точнее, из чащи. Зовут их Лешачонок и Кикиморка. Первый – племянник здешнего Лешего, а вторая – внучка Кикиморы, которая тоже живет неподалеку. Они совсем от рук отбились и еще весной поселились в шалашике, что под старым дубом. А ваши ребята его ненароком разрушили.

– Так это были вовсе не мыши?

– Да-да, совсем не мыши. Дайте срок, они вырастут примерно с вас. А пока еще детки, только очень уж невоспитанные. Да еще на ваших внучат обиделись. Поселились прямо напротив ваших ворот, в подлеске, в землянке, накрытой для верности еще и сугробом. И стали игрушки утаскивать, больно скучно зимой. Вся местная живность поразбежалась или улетела в дальние страны. Телевизора и радио нет. Книги они читать не умеют, да ведь и книги все их больше размерами, даже миниатюрные издания.

– А как же они с паровозиком управились? Он же тоже немаленький.

– А очень просто. Они забрались в кабину, завели моторчик, благо батарейки у паровозика только недавно сменили, и дали полный вперед. Конечно, нужно было крепко и правильно рулить, чтобы не попасть в аварийную ситуацию, но Лешачонок с этим справился.

– А откуда, Фома Фомич, вы все это узнали?

– Так они сами и поведали. Они по вечерам ко мне чай приходят пить. С липовым медом и овсяным печеньем. И еще радио слушают. Тетя Нина так громко включает его, что и в нашем сарайчике слышно. А Кикиморка, даром, что юна, но смышлена не по возрасту. Ее все международные события интересуют и курс доллара. Ей бабка завещала кубышку с «зелеными», так она переживает, что валютные сбережения, пока по наследству перейдут, вполне могут обесцениться.

– Значит, паровозик они и вернуть могут?

– Всенепременно. Если к ним по-людски, то и они ответствуют вполне по-человечески. Давайте прямо сейчас к ним и направимся.

Если бы нашлись посторонние зрители, то их, возможно, весьма позабавила бы подобная процессия. По укатанной автомобилями снежной дороге важно вышагивал заросший белой шерстью козел, а за ним шел, стараясь не отстать, усатый мужчина в серой зимней куртке, тянувший за собой на веревке санки с мальчиком. Следом тоже торопилась грузная женщина с аналогичными салазками, только мальчик на них был несколько меньше размерами, нежели первый.

Возле ворот своей дачи мальчики спешились и, опережая опекунов, прошли по узенькой тропинке, свежепротоптанной резвым козлом, прямо в лесок. Мишин паровозик буксовал и попискивал возле еле заметного отверстия в одном из сугробов.

Миша радостно схватил его обеими руками и прижал к груди. А Федя зорко всмотрелся в отверстие. Из него выскочили две юркие фигурки и начали приплясывать. То ли просто от радости, что их навестили соседи, то ли от ветра и легкого морозца. Одеты Лешачонок и Кикиморка были явно не по сезону, в какие-то чуть ли не воздушные одеяния.

Фома наклонился к ним и, урезонивая, проговорил:

– Вот что, милые, зарубите себе на носу. Больше никаких краж. Чтобы случай с паровозиком был в первый и последний раз. Надо жить дружно.

А бабушка Аня добавила:

– Пойдемте к нам в гости, чай пить. С малиновым вареньем. И потом я вам одежку и обувку достойную подберу. А то еще простудитесь.

И уже все вместе, опять во главе с козлом Фомой, довольные и счастливые, отправились восвояси. Как это все-таки правильно: дружить и не ссориться. А если проказничать, то знать где, как и до каких границ можно заходить.