Ольга Лукас Каждые сто лет Комета наведывается в свою родную Солнечную систему. Каждые условные сто лет: то опоздает на пару годков, то поспешит, кометы по расписанию не ходят. Солнечная система, о которой ей нравится думать: «Здесь я родилась» (хотя документов, подтверждающих это, у нее нет – кометы ужасно рассеянны и вечно теряют все самое важное), – находится немного в стороне от самых популярных звездных маршрутов. Зато здесь Комету знают и помнят все. «Помним, помним мы эту Комету, сейчас начнется!» – ворчат светила-домоседы. Они и в самом деле помнят – но не саму Комету, а ее хвост, яркий шлейф, изменчивый и непостоянный. Прошлый шлейф Комета, помнится, притащила из созвездия Козерога. А в этот раз она прилетела из Большой Медведицы – и хвост у нее совсем уже другой, большой и медвежий. Изменилась ли сама Комета? Да ничуть не бывало. Но мало кому удается разглядеть ее физиономию среди дыма и пламени, так что Комета приближается, планеты Солнечной системы трепещут и сплетничают, все как всегда.
– Будешь хулиганить – отберу визу на въезд, – приветствует Комету Солнце.
– Это когда это я хулиганила? – воспламеняется Комета.
– Мне отсюда не видно. Но жалобы от граждан поступали, – туманно поясняет Солнце.
– Да верьте вы больше этим гражданам! Они и не такое скажут!
– Ты на моих подданных-то не клевещи – других у меня нет. А то визу отберу!
Комета пожимает хвостом – все равно это самодовольное светило не переубедить никому.
– Ну ничего, вот я в Туманности Андромеды ужо покрупнее нацарапаю: «На Солнце есть пятна, сама видела», – утешает себя Комета и отправляется проведать своих старых знакомцев – все-таки интересно, кто это на нее нажаловался?
– Эй, старушка, какие новости? – кричит Меркурий. – Не так уж быстро ты летишь! Спорим, я бы обогнал тебя? Ну-ка, становись на соседнюю орбиту, померимся силами! Давай, давай, не увиливай!
Комета, пытаясь избежать столкновения с вертлявым собеседником, чуть не врезается в Марс, тот наливается гневом и подумывает даже кинуться в погоню за нарушительницей спокойствия: поймать ее и поместить на отдельную орбиту, чтобы маршировала, как положено, в ногу, а не скакала козой, но вовремя одумывается. Марс – он всегда так. Стоит только Комете удалиться от него на достаточное расстояние, и ему уже становится все равно: пусть хоть на голове ходит, лишь бы подальше отсюда.
Земля, в отличие от многих других, не пытается делать вид, что помнит и знает Комету, – ей не до этого. Кивнет разве только или поздоровается вежливо – и продолжает терпеть. Зато многочисленные человеческие фитюльки, населяющие Землю, заранее вооружились телескопами, биноклями, подзорными трубами и фотоаппаратами.
– Все правильно, это типичная комета! Ведет себя так же, как сто лет назад! – делают выводы серьезные ученые и ученики первого класса средней астрономической школы, хотя откуда бы им знать, как вела себя Комета сто лет назад.
– В следующий раз точно не удержусь и хвостом врежу! – кричит им в ответ Комета.
– И гудит еще так – очень кометно! – со знанием дела записывают в журналы наблюдений все кому не лень (то есть все вообще земляне).
– Точно – врежу! – свирепеет Комета.
– Ну конечно, тебе хорошо говорить – «врежу»! – ноет откуда-то сбоку Луна,
– Ты улетишь, и приветик, а они на меня уже замахнулись, мало им старушки Земли!
– Так полетим вместе? – чуть замедляет ход Комета.
– Ну да, в неизвестность! – всхлипывает Луна. – Я так не могу – сорваться и лететь в глубокий космос и в черные дыры. А тут хоть и людно, но безопасно. Да и потом – ты меня в случае чего бросишь, а Земля – никогда.
– Ну и оставайся при своем! – фыркает Комета («именно так, как все Кометы фыркают» – не забывают записать самые занудные земные наблюдатели). Хуже людей – только астероиды. Они-то и в самом деле помнят Комету, да их к тому же еще и бесконечно много. Те, что покрупнее, стараются держаться от нее подальше, зато мелкие так и норовят зацепиться за хвост: уж больно им хочется повидать другие места.
– Явилась! – брюзжат крупные астероиды. – Сейчас опять начнет баламутить молодежь, как в тот раз.
Хотя Комета никого не баламутит, она просто летит все вперед и вперед, даже не замечая, что на ее хвосте разместились на этот раз целых четыре маленьких астероида-путешественника.
– Ой, смотрите-ка, Комета! – устраиваются поудобнее на своих орбитах спутники Юпитера. – Ну-ка, поглядим, чего она в этот раз натворит. Помню, в прошлый свой приезд┘
– А ну-ка заткнитесь все! – строго говорит Юпитер. – Устроили клуб по интересам! Сейчас вот столкну вас лбами, будете знать!
– Экий ты большой босс! – уважительно хихикает Комета.
– С ними по-другому нельзя, – вздыхает Юпитер. – Ну ничего, когда-нибудь они вырастут, повзрослеют и смогут обходиться без меня. Тогда мы с тобой полетаем.
– Ага! – жизнерадостно врет Комета.
На самом деле и она, и Юпитер в курсе: никаких совместных полетов не будет. Потому что даже если вырастут когда-нибудь эти противные спутники – у них тут же появятся свои спутники, которые Юпитер пожалеет и не сможет оставить без присмотра.
Другое дело – Сатурн. Ему на спутники – начхать. У него даже хвост есть – он его носит вместо пояса, обмотав вокруг себя. Стоит только распустить этот пояс – и вперед, к свободе. Но Сатурн полагает, что жизнь во всех звездных системах одинаковая, видел одну – считай, что видел все остальные. К тому же если бы где-нибудь там было по-настоящему здорово, то разве Комета возвращалась бы каждые сто лет обратно, вместо того чтобы навсегда остаться в этом звездном раю?
Покинув пределы Солнечной системы (там стоит такой специальный дорожный знак – перечеркнутое Солнце), Комета развивает максимальную скорость и уносится прочь, твердя про себя: «Чтобы я, чтобы я еще раз сюда, в этот гадюшник, к этим занудам и сплетникам, да ни за что, никогда!!!»
Но через условные сто лет она забудет об этом и, как ни в чем не бывало, вернется в Солнечную систему. Ведь кометы ужасно рассеянны. Зато прочие светила знают и помнят о ней все.
