Сергей Могилевцев Мы отправились в страну Ничто. Спутником моим был шестилетний мальчик, который довольно хорошо здесь ориентировался и знал буквально каждый камушек, а также все обычаи этой необыкновенной страны. Желтый сыпучий песок, по которому мы шли, медленно струился под нашей обувью, издавая мелодичные звуки, и был похож на легкий ветер, приятно освежающий ненароком уснувшего в саду человека.
- Мы вступили в область человеческих снов, - пояснил мне мой гид, - где не властны ни время, ни пространство и где ничего не оставляет следов ни на чем, потому что сны легки и текучи, как ветер.
Я оглянулся вокруг и увидел, как какие-то дети выкапывают из песка огромные самородки золота, имеющие причудливый вид и нестерпимо блестящие под неподвижным полуденным солнцем.
- Это души поэтов, - сказал мне мальчик, - выкапывают из вечности свои стихи и поэмы, которые завтра родятся у них в голове. Здесь, под песком, спрятана вся поэзия и все вдохновение мира, и слой песка здесь настолько глубок, а золотых самородков так много, что их хватит на все времена и на всех поэтов, которые когда-либо родятся под солнцем.
Внезапно мы очутились в уединенной долине, которая вся была уставлена прекрасными тронами, на которых сидели величественные люди царственного вида, одетые в тяжелые, расшитые золотом одежды.
- Это все цари и все короли мира, - пояснил мне мой провожатый, - которые когда-либо правили, а также когда-либо будут править в царствах земли. Здесь, в стране Ничто, нет разницы между прошлым и будущим, и потому на этих бесценных тронах одинаково мирно покоятся как властители царств минувших, так и тех, которые только лишь возникнут через тысячу лет.
Миновав долину спящих царей, мы вошли в некую область, больше похожую на сказочный лес. Здесь на ветвях зеленых деревьев сидели волшебные птицы, которые выводили мелодии, похожие на звуки скрипок, арф, клавесинов, органов и вообще всех инструментов, которые я когда-либо слышал.
- Эти райские птицы, - сообщил мне мой гид, - подражают всем инструментам мира, которые когда-либо существовали в природе, а также тем, которые только лишь придумают в будущем. Они исполняют мелодии, которые потом будут звучать в концертных залах самых блестящих столиц земли, и именно здесь души великих композиторов и виртуозов ловят звуки той божественной музыки, которую они запишут на листах нотной бумаги.
Миновав райский сад, мы подошли к огромному зданию, которое оказалось хранилищем всей мудрости и всего смысла вселенной. Здесь на бесчисленных стеллажах стояли тысячи манускриптов с еще не написанными романами и комедиями, а также описанием бесчисленных изобретений, которые, возможно, когда-нибудь сделают на земле. Следующим местом, куда мы пришли, оказалась огромная поляна, поросшая великолепными цветами, среди которых летали мириады прекрасных бабочек, беззвучно машущих в воздухе большими изумрудными крыльями.
- Это поляна душ, которые еще никогда не рождались и, возможно, уже никогда не родятся, - сказал мне мой всезнайка. - Только лишь очень большая любовь способна сделать эти прекрасные души живыми людьми, из которых всегда вырастают большие герои, поражающие человечество своими необыкновенными подвигами. Но, к сожалению, такое случается очень редко, и поэтому бабочки на этой поляне обречены вечно порхать и вечно ждать своего чудесного превращения.
Потом мы зашли в прекрасный дворец, в котором была тысяча комнат, и в них были собраны все сладости, какие только можно вообразить. Здесь на длинных столах огромными пирамидами лежали пирожные и конфеты всех царств подлунного мира, а в одном бесконечном зале стоял торт величиной с высокую гору. Мы тут же принялись его есть и съели не меньше половины, но, странное дело, наш аппетит от этого ничуть не уменьшился!
- В стране Ничто, - пояснил мне золотоволосый малыш, - можно питаться одними сладостями, которых хватит здесь на всех сладкоежек мира. Здесь время навечно остановилось, и поэтому торт, который мы сегодня едим, будет выпечен только лишь завтра, и мы никогда не насытимся, сколько бы мы ни съели.
Потом мы очутились в узкой долине, на отвесных скалах которой плясали тени странного вида людей, весьма высокомерно доказывающих что-то своим оппонентам.
- Эта долина, - сказал мне мальчик, - собрала в себя все тщеславие и все высокомерие мира. Здесь тени непризнанных гениев ведут бесконечные диспуты с такими же, как сами, ничтожествами и бездарностями. Но, к сожалению, поскольку достижения их никому не нужны, они всего лишь сотрясают воздух в долине и бросают на скалы свои уродливые и озлобленные тени.
Между тем солнце поднялось уже высоко, а вокруг не было ни единого кустика, за которым мы могли бы укрыться в тени. Но, странное дело, жаркое солнце вовсе не обжигало и даже не грело наши тела, и мой всезнающий гид охотно дал этому объяснение:
- Здесь, в стране Ничто, где завтра такое же, как сегодня, а сегодня ничем не отличается от вчера, ничего не происходит и ничего не рождается. Здесь солнце может лишь освещать, но не согревать людей и предметы. Здесь нет ни смерти, ни жизни, ни "до свидания!" и ни "здравствуй!", здесь так же легко заблудиться и потеряться, как и встретиться вновь. А потому, расставшись всего лишь на краткий миг, мы вновь встретимся в вечности через тысячу лет, и даже не будем знать, что это случилось.
- Невероятно! - воскликнул я, не в силах поверить, что такое где-то возможно. - Нельзя ли и нам расстаться на миг, чтобы потом, через тысячу лет вновь, как ни в чем не бывало, встретиться в вечности?
- Конечно, - ответил мне кудрявый малыш, - для этого всего лишь надо, чтобы ты сделал один или два шага направо, а я - два шага налево. Всего лишь пару шагов, и вечность разъединит нас на тысячу лет.
И я сделал два шага направо, а он - два шага налево, и вечность сразу же развела нас в разные стороны, и мы скитаемся в ней уже тысячу лет. Возможно, что мы когда-нибудь вновь встретимся с моим провожатым и он, взяв меня за руку, продолжит путь по чудесной стране, имя которой Ничто и в которую так же легко попасть, как и ее покинуть.
