Светоч Нации

Вызвал как-то Лев к себе Скунса, жившего по причине мерзкого запаха, который он издавал, в дальнем конце леса, и вот что ему сказал:

- Нехорошо, Скунс, ведешь ты себя, скрываешься от зверей в дальнем конце леса, а тех, кто пытается к тебе подойти и по-человечески, то есть, прошу прощения, по-звериному поговорить, обгаживаешь с головы и до ног. Так сильно обгаживаешь и обмарываешь, что не могут они после этого долго отмыться. Нехорошо все это, Скунс, некрасиво, так добрые звери в нашем лесу не поступают! Пачкун ты, одним словом, Скунс, самый настоящий пачкун, ну да делать нечего, назначаю тебя с завтрашнего утра Светочем Нации!

- Кем-кем? - залепетал перепуганный Скунс.

- Светочем Нации, - ответил ему, воротя морду, Лев, - то есть самым совестливым и чистоплотным зверем в лесу. Таким, на которого все остальные звери стали бы равняться и его благородным помыслам подражать. Иди, и чтобы ноги твоей здесь больше не было видно, а завтра прямо с утра приступай к своим новым обязанностям.

На следующее утро, проснувшись после кошмарной ночи, во время которой он видел кошмарные сны, Скунс поневоле был вынужден приступить к своим новым обязанностям. Первым навстречу ему попался шустрый Еж, который спешил по тропинке по своим ежиным делам.

- Что это, Скунс, ты такой важный сегодня? - спрашивает у него Еж. - Не иначе как загадил и завонял половину дремучего леса и радуешься теперь, что звери убегают от тебя, как от чумы?

- Нет, Еж, - отвечает ему Скунс, - я теперь не воняю и не гажу, где только можно, а всей своей жизнью доказываю, что я идеальное в лесу существо. Ты, глупый Еж, да и все остальные звери должны отныне считать меня Светочем Нации!

Беседу Ежа и Скунса услышала болтливая Сойка и немедленно растрезвонила по всему дремучему лесу, что Скунс у них теперь Светоч Нации.

- Это правильно, это хорошо, - говорил угрюмый Кабан, - потому что живем мы в лесу грязно и гадко, спим в каких-то сырых оврагах, питаемся незрелыми желудями, а иногда и вообще неизвестно чем, чуть ли не мясом с кровью, и нам необходим идеал, на который бы мы все равнялись. Я лично одобряю назначение Скунса Светочем Нации и собираюсь ему во всем подражать.

- Ну и дурак же ты, безмозглый Кабан! - резонно возразила ему Лиса. - На кого это ты собираешься равняться и кому подражать? Последнему пачкуну, который загадил и завонял уже половину нашего дремучего леса? Вы как хотите, а я на Скунса равняться не буду!

- Но ведь должны же быть хоть какие-то идеалы! - возразил Лисе Заяц. - Хоть что-то хорошее и чистое ведь должно же остаться в дремучем лесу? А Скунс хоть и воняет, но, говорят, душа у него честная и возвышенная. И я полностью согласен с нашим батюшкой-Львом, который назначил его на этот ответственный пост!

- И я согласен, - сказал серый Волк. - А то, понимаешь ли, зарежешь в стаде десяток овец, сожрешь их без соли и лежишь себе неделю в норе, переваривая добычу и считая себя последним негодяем в лесу. А так можно будет равняться на Скунса, который по сравнению со многими просто святой, потому что не убивает никого, а только воняет да изредка гадит в разных местах.

- Согласны, согласны! - закричали остальные звери. - Согласны с тем, что наш лесной Скунс почти что святой! Согласны с тем, что он Светоч Нации!

Одна лишь Лиса пыталась возражать и доказывала, что опасно назначать Светочем Нации какого-то пачкуна, но звери ее не слушали и распалялись, а также воодушевлялись еще больше.

- А вы знаете, что Скунс вовсе и не гадит везде, где можно, - говорила своей соседке лесная Мышь, - потому что, оказывается, это гадят другие, а нашего доброго Скунса просто оклеветали. Он, правда, выпускает в воздух кое-какие ароматы, но это не что иное, как чистейшие французские духи. "Шанель номер пять" называется.

Короче говоря, совсем преобразился лес от появления в нем Светоча Нации! Как-то даже чище стало в лесу. Сам Скунс, который к этому времени стал уже академиком, тоже так считал. Он был автором нескольких монографий о чудесном житье-бытье в дремучем лесу, которое прекрасно во всех отношениях, потому что дремучий лес - это твоя отчизна, которая хоть временами и мерзка, и гадка, но ведь ее не выбирают, как и родителей, а, значит, надо в ней жить и терпеть временные мерзости и непотребства. Одна лишь Лиса пыталась протестовать, но ее прогнали пинками и щипками в дальний конец леса, и она жила там в скромной избушке, дивясь такому взрыву безумия.

Слава Скунса все возрастала, он выпустил несколько книг по истории дремучего леса, в которых доказывал, что слаще воздуха своей пусть и мерзкой, пусть и гадкой отчизны нет ничего на свете; ему поставили при жизни несколько памятников и даже хотели сделать специальный пантеон, где бы после его кончины можно было поклоняться праху чистейшего зверя в мире. О нем ходили легенды. Так, например, говорили, что Скунс пострадал при прежнем режиме, когда у власти был не нынешний, гуманный Лев, а его предшественник, зверь кровожадный и необычайно злобный.

Наконец, слава Скунса затмила все достоинства и все рейтинги Льва, и моментально был издан указ, объявляющий с завтрашнего утра Светочем Нации не Скунса, а лесную Гадюку. Многие тут же нашли в Гадюке много редких и необыкновенных достоинств и уверяли, что она еще больший Светоч, чем опальный Скунс. Гадюка же со временем так возгордилась, что, искусав всех подряд, искренне считала себя лучшим гадом в лесу. Ей так же рукоплескали, она тоже писала книги и монографии, но, впрочем, это уже совсем другая история. О которой Лиса, подводя через несколько лет ее итог, была вынуждена признать:

- Нет, что ни говори, а все же необходим в лесу Светоч Нации!

На том и сказке конец.