Александр Щипков
На фото юлианский календарь, разработанный группой александрийских астрономов во главе с Созигеном. Фото сайта www.sar-starover.ru
Подлинный суверенитет – а именно суверенитет является и нашей целью, и нашей идеологией – невозможен без национального календаря, который мы вынужденно называем старым стилем. Он не старый, он – наш, вполне живой, поскольку им пользуются десятки миллионов верующих. Чем раньше мы к нему вернемся, тем прочнее будет Россия, которая сегодня возвращает свою цивилизационную субъектность. Для этого важно иметь собственную версию истории, которая включает в себя и традиционное времяисчисление, связанное с юлианским календарем.
Календарь – один из важнейших языков культуры. Отказ от исторического календаря разрушает культуру народа, стирает его идентичность. Ленин вполне осознанно перевел Россию на католический календарь. Его цели ясны, не будем на них останавливаться.
Последним оплотом нашего национального календаря остается Русская православная церковь, которая сохраняет традицию русского времяисчисления и для своей паствы, и для общества в целом.
Те, кому такое упорство кажется бессмысленным, не ощущают глубины, присущей символизму времени, не понимают, что суверенитет – это не только оружие и деньги, но и национальный взгляд на историю и культуру.
Календарь – одна из осей культуры. Она соединяет время повседневности с временем земной истории, героическими делами предков, и временем сакральным, надмирным – для нас это библейский контекст. Например, празднуя Воскресение Христа, Его победу над смертью, мы говорим: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?» (1 Кор: 15:55–55).
9 мая мы тоже празднуем победу над смертью, над адептами «идеологии смерти», над нацистами. И чувствуем: кто горел в танке ради своих единоверцев и единородцев, тот шел путем обóжения, ибо «нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13). Календарь сводит деяния Бога, святых, подвижников и героев в единый космос истории, и это единство так же существенно, как космос вселенский, он тоже часть Божьего мира.
Русская традиция, как и византийская, основана на юлианском времяисчислении, введенном 1 января 45 года до н.э. Юлием Цезарем. Но XVI век наряду с большой Реформацией породил и реформу хронометрии. Ее в 1582 году осуществил римский папа Григорий XIII, введя григорианский календарь. Николай Коперник был против, но его не послушали. Год спустя в Константинополе Собор восточных патриархов твердо отверг реформу: пути западной и восточно-христианской мысли вновь разошлись.
В России либеральное сообщество начиная с XIX века стремилось осуществить реформу любой ценой. Приписывая Западу роль исполнителя Божьего замысла, оно утверждало, что православные «замкнулись в себе», «отгородились от мировой истории».
Нас несколько раз пытались наскоком столкнуть на католическо-протестантские рельсы. Впервые – в 1830 году, заручившись поддержкой Российской академии наук. Но тогда государь Николай I прислушался к мнению министра просвещения князю Карлу Ливену и отверг эту идею. Повторить календарную революцию хотели в 1860, 1864, 1890 годах, но Святейший синод каждый раз мужественно вставал на защиту традиции.
Сломать календарный порядок удалось большевикам – крайним западникам и младшим братьям протестантского либерализма. В декрете 1918 года прямо сказано, что переход на новый календарь необходим «в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени». Тем самым в коллективное сознание закладывалась аксиома: Россия – страна некультурная. И делалось это фактически на фоне отмены национальной культуры.
Но символизм культуры невозможно отменить декретом. Даже сами коммунисты свою революцию называют Октябрьской, хотя и празднуют 7 ноября. Так, вопреки политике, работает культурная память.
Но распространить реформу календаря на Церковь советской власти не удалось. Обновленческий Поместный Собор 1923 года принял соответствующие решения. Патриарх Тихон (Беллавин) колебался, но паства укрепила его решимость к сопротивлению – Церковь выстояла. Осталась островком традиции, якорем для остального общества. Но стране в целом навязали католическое время, по которому мы живем и сейчас.
Нас стыдят за «мракобесие» и ставят условие: откажетесь от своего календаря – будете записаны в сообщество культурно полноценных стран.
Замечу, что у больших цивилизаций свои календари: исламский, китайский, японский, еврейский, индийский. Всего в мире около 80 календарей, и нам, православным, нет никакого смысла подстраиваться под один из них. Кроме того, юлианский календарь точнее григорианского, по которому невозможно точно определить день Святого Воскресения. Это важное обстоятельство, ведь у православных в центре Священной истории стоит именно Пасха – важнейшая точка нашего историзма, вокруг нее строится и календарь.
Мы стремимся сохранить духовный, ценностный суверенитет, а значит, нам предстоит возвращение русского календаря. Две части одного народа (религиозная и светская) не могут жить по разным календарям. Поэтому единственное логичное решение – вернуть исторический юлианский календарь в гражданский оборот, как это было до 1918 года.
Возвращение русского исторического календаря – решение, безусловно, политическое, но без него мы при всем желании не достигнем полного суверенитета, не вернем России ее историческую субъектность. Это решение должно быть быстрым, оно сейчас гораздо важнее, чем переименование улиц или захоронение Ленина.
России необходимо избавиться от категорий чужой культуры, чтобы защитить собственную, победив колониальную смердяковщину.
