Эдуард Галицкий
Иллюстрация Pixabay.com
В российское правовое поле около пяти лет назад была введена конструкция нового объекта гражданского оборота – цифровых прав. Это несколько видоизменило привычное восприятие ценности – к традиционно считаемым ценными объектам оборота (таким как недвижимость, акции, имущество и другие материальные активы) добавились цифровые. На сегодняшний день законодательное определение правового режима цифровых прав и цифровой валюты является лишь фрагментарным. Но значительная часть цифровых объектов до сих пор осталась в слепой зоне, несмотря на их активное использование российскими резидентами. Что приводит к выпадению из белого оборота очень существенной части экономической ценности.
Популярность и привлекательность цифровых объектов во многом обусловлена удобной механикой их обращения – технологией распределенного реестра (блокчейн). На ее базе выпускается значительная часть цифровых прав, и именно она позволила иначе посмотреть на «старые» ценности. Благодаря ей появилась возможность создавать новые ценности, в том числе и условно на «старой» материальной базе. На основе блокчейна осуществляется оцифровка активов, которые раньше не были доступны большинству инвесторов или вообще отсутствовали в широком обороте. Такими активами являются, например, редкие металлы или бриллианты. Последние можно было приобрести целиком или же никак, но благодаря процессу токенизации «цифровой бриллиант» стал доступным «по частям» большей аудитории заинтересованных лиц.
Однако на практике обращение цифровых объектов не сводится исключительно к использованию технологии распределенного реестра. Она может осуществляться иначе – на базе централизованных информационных систем. Наглядный пример – обращение внутриигровых активов – игровых виртуальных объектов (например, персонажей, оружия и снаряжения), ранее имевших ценность только в компьютерной игре. Сейчас механика все большего количества игр позволяет осуществлять операции с ними – продавать и обменивать. В связи с этим их оборот выходит за рамки игрового пространства, и пользователи начинают обменивать уникальные цифровые объекты на реальные деньги.
Цифровые объекты, по сути, начинают представлять собой самостоятельную ценность как такие объекты оборота как, скажем, недвижимость, автомобили или драгоценности.
Россия в направлении регулирования цифровых прав и иных цифровых объектов пошла по пути так называемой поэтапной позитивации. Это означает, что в отношении части объектов государство определило регулирование (Федеральный закон от 31.07.20 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»). Введенное регулирование распространяет свое действие на цифровую валюту и цифровые финансовые активы.
При этом к настоящему моменту сложно однозначно утверждать, по какой модели регулирования строится российский подход к цифровым правам – с учетом признания всех прав, имеющих какую-либо ценность, таковыми по умолчанию (собственно диспозитивная модель), либо же только тех, в отношении которых есть регулирование (императивная модель). Регулятор в лице государства исчерпывающего ответа на этот вопрос пока не дает.
При этом, безусловно, следует только приветствовать то, что пошли по пути признания цифровых финансовых активов и утилитарных цифровых прав. Здесь регулирование отчасти, что называется, сработало наперед. Однако часть цифровых объектов не входит в общий массив учитываемых в стране ценностей и фактически выбывает из правового поля и формальной экономики.
Первый важный момент: все, что связано с криптовалютой и другими цифровыми объектами (NFT, цифровые объекты, создаваемые физическими лицами, игровые объекты и пр.), в отношении режима которых отсутствует правовая определенность. Это ведет не только к недополучению экономической выгоды, но и к сложностям, связанным с защитой прав в отношении таких объектов. Стоит обратить внимание на проблемы квалификации и оценки стоимости «серых» цифровых прав в рамках производства по делам о банкротстве, проблемы, связанные с совместной собственностью супругов, проблемы налогообложения при создании и изменении стоимости цифровых объектов, не относящихся к цифровым финансовым активам и гибридным цифровым правам, проблемы ряда смежных отраслей. Это направления, где отечественное регулирование является догоняющим.
В то же время обеспечение состояния правовой определенности в том числе на перспективу – конституционная обязанность законодателя. Заметим, об этом неоднократно высказывался Конституционный суд РФ.
Второй важный момент: цифровые объекты создают новые рынки и новых игроков, а это вызов для регулятора. Отсутствие понятного развития для проектов в этой области стимулирует команды уезжать из страны или вообще не вовлекаться в эту область. В Стратегии развития финансового рынка РФ до 2030 года речь идет только о поддержке и развитии новых финансовых инструментов, включая цифровые финансовые активы, а также инструменты устойчивого развития, в том числе «зеленого» финансирования. В других актах стратегического планирования тема развернуто не представлена. При этом периодически вносимые в Госдуму инициативы носят скорее спорадический характер, что не позволяет говорить о том, что выработано какое-то целостное видение оборота цифровых объектов со стороны государства как регулятора. И отсутствие такого видения у регулятора, по сути, переносится на участников оборота, которые не используют цифровую ценность в расширенном понимании для развития. Это приводит к сдерживанию развития и крупных цифровых платформ, и малого бизнеса в области создания цифровой ценности.
Сейчас отчасти создан хороший задел благодаря уникальному регулированию, а не подстраиванию цифровых прав под традиционные инструменты. Но это касается, по сути, лишь одного из секторов. Собственно такой подход – спецрегулирование для разных типов объектов, учитывающее специфику их оборота, и разумно распространять на непокрытые области.
Очевидно, Россия недоучитывает большой объем ценности. Можно говорить и об упущенной экономической выгоде в виде налоговых платежей и защиты интересов кредиторов, и о недостаточном развитии новых игроков и сдерживании появления новых драйверов экономического роста, и об игнорировании репутационных выгод, появляющихся от потенциального лидерства в сфере обеспечения цифровых прав.
Да, область цифровых объектов не сопряжена с рисками. Эти проблемы обозначают регуляторы и на локальном, и на международном уровнях. Но цифровые объекты поддаются гораздо большему контролю, чем казалось поначалу, а интерес со стороны населения и бизнеса скорее растет, несмотря на обеспокоенность регулятора.
