Данила Моисеев
Фото Reuters
Эпоха традиционной энергетики, основанной на невозобновляемых источниках, уходит в прошлое. Этот процесс нельзя остановить, но его скорость оказалась значительно меньше, чем предполагали адепты зеленой экономики. Свидетельством этому является повсеместное падение рейтингов партий экологической направленности, которое фиксируется в странах ЕС. Вместе с тем это отступление, возможно, временное. Все-таки зеленые сделали ставку на ту тему, которая надолго останется для европейцев и американцев актуальной.
Британский исследовательский центр Ember опубликовал любопытный доклад. По нему получается, что в 2023 году альтернативные источники энергии стали давать 30% мирового производства электроэнергии. Это очень много. В Ember отмечают, что к началу века альтернативные источники энергии занимали 19% от всего производства энергии. За 23 года произошли не только количественные, но и качественные изменения. Исторически среди альтернативных источников ключевой была энергия воды. Ее использовали, не сильно задумываясь о том, насколько экологичной она является. Волновало лишь то, что при строительстве ГЭС могут возникнуть проблемы у близлежащих от дамбы поселений. Теперь же роль гидроэнергетики неуклонно снижается. По данным Ember, на нее приходится лишь 14,3% всей производимой энергии. Ветряные и солнечные электростанции, напротив, становятся все более распространенными. Их доля в мировом производстве энергетики в 2000 году была близка к нулю, а теперь составляет 13,4%. Еще 2,7% приходится на биотопливо. В докладе Ember высказывается предположение, что в будущем году производство электроэнергии с использованием невозобновляемых источников снизится на 2%, а за счет энергии ветра и солнца - наоборот, вырастит.
Словом, картина торжества альтернативной энергетики вырисовывается убедительная – если, разумеется, не сравнивать ее с теми планами, которые с ней связывались. Так, на 28-й климатической конференции ООН в ОАЭ в декабре прошлого года было принято решение достичь доли альтернативной энергетики в 60% к 2030 году. Использовалась та же аргументация, которую взяли на вооружение зеленые во всех странах мира, где они есть: идет глобальное потепление, его надо предотвратить. Но очевидно, что если за 23 года доля альтернативной энергетики выросла с 19 до 30%, увеличить ее производство вдвое за пять лет попросту нереально. Получается не успех политики зеленой энергетики, а, напротив, ее, пусть и относительная, возможно, даже краткосрочная, но неудача.
И кажется, что избирателей это не слишком сильно беспокоит. События последних лет свидетельствуют: когда приходится выбирать между относительно дешевыми бензином и светом, обеспечиваемыми традиционными энергоносителями, и экспериментами с альтернативной энергетикой, выбор неизменно делается в пользу дешевого бензина и света. Яркий пример – США.
К выборам в американский Сенат в 2022 году, в разгар энергетического кризиса, прежние поборники зеленого курса демократы стали заявлять о том, что они не возражают против добычи сланцевой нефти и газа путем фрекинга. Например, это сделал сенатор от штата Пенсильвания Джон Феттерман, прежде, как подавляющее большинство экологов, категорически выступавший против добычи углеводородов путем гидравлического разрыва пласта. Во многом благодаря корректировке своих экологических взглядов он обошел своего оппонента – республиканца Мехмета Оза.
От зеленых все активнее «отмахиваются» в тех странах, где сильны двухпартийные системы. Демократы в стремлении уцепиться за голоса нижнего среднего класса и умеренного избирателя все менее активно проводят «левую» повестку. В СМИ все реже можно встретить информацию о продвижении идей зеленой экономики.
На наших глазах зеленые сдают свои позиции в Германии. Здесь правящую коалицию раздирают противоречия. Во многом они связаны с тем, что она отказывается от зеленого курса, за который ратует «Союз 90/Зеленые». Рейтинги этой политической силы падают. Снижение популярности зеленых не может предотвратить даже «ястребиная» позиция министра иностранных дел ФРГ Анналены Бербок и министра экономики и проблем климата Роберта Хабека в отношении России. Она принесла партии определенные дивиденды, но не более того.
Энергетический кризис вообще нанес серьезный удар по политическим амбициям зеленых почти везде на Западе. Теперь им приходится выбирать из двух неудобных позиций: либо оставаться верными принципам экологизма в ущерб экономике, либо стать «предателями» для наиболее радикально настроенных защитников окружающей среды.
Вместе с тем опасения и предположения, что зеленые могут повторить судьбу западноевропейских коммунистов (те в годы холодной войны тоже играли роль третьей силы в своих странах, но почти сошли с политической арены), представляются преувеличенными. В целом на Западе есть понимание, что трудности с зеленой повесткой объясняются непростой экономической конъюнктурой. Поэтому на выборах зеленые проигрывают не везде. Например, в Нидерландах на прошедших парламентских выборах они в союзе с Партией труда увеличили свое присутствие в Палате представителей, заняв второе место. Во многом это, конечно, стало следствием падения популярности правоцентристов, но одновременно показало, насколько живуча и востребована зеленая повестка.
Зеленые уже прочно стали частью политических систем Запада и оказывают непосредственное влияние на политические процессы в большинстве западных стран. Их силу наглядно демонстрирует политический кризис в Шотландии, который разворачивается в эти дни. Правящая коалиция здесь развалилась именно из-за того, что правительство решило проигнорировать экологические требования зеленых. Те предпочли скорее покинуть ряды парламентского большинства, чем поступиться принципами: санкционировать отказ от скорейшего перехода к нулевому выбросу парниковых газов ради ускоренного экономического роста. Причем избиратели (по крайней мере их значительная часть) восприняли эту принципиальность как должное, а не как блажь тех, кто ставит политику выше экономики. Экономический рост любой ценой европейцам не нужен.
