Александр Сухаренко
Коллаж НГ-Online
Пухнущий день от дня Уголовный кодекс РФ в скором времени пополнится очередной «упреждающей» статьей, ставшей ответной реакцией законотворцев на мартовский ордер на арест президента РФ Владимира Путина и уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, выданный Досудебной палатой Международного уголовного суда (МУС, базируется в Гааге) по делу о незаконной депортации украинского населения (детей). Согласно законопроекту, ст. 284.3 «Оказание содействия в исполнении решений международных организаций, в которых РФ не участвует, или иностранных государственных органов», любая помощь в исполнении их решений об уголовном преследовании российских должностных лиц, военных или добровольцев, «содействующих выполнению задач, возложенных на вооруженные силы», будет наказываться штрафом до 1 млн руб. либо лишением свободы до пяти лет.
Ранее на сей счет отреагировал Следственный комитет РФ, заочно возбудив дело в отношении нерадивого прокурора и трех судей МУС и обвинив их в привлечении заведомо невиновного к уголовной ответственности за совершение тяжкого преступления (ч. 2 ст. 299 УК), приготовлении к нападению на лиц под международной защитой с целью осложнения международных отношений (ч. 2 ст. 360 УК) и заведомо незаконном заключении под стражу (ч. 2 ст. 301 УК). Правда, судебной перспективы у него нет.
Неясно, зачем было городить огород, если Россия не признает юрисдикцию МУС и не несет перед ним никаких обязательств, а его ордер не имеет правовых последствий на территории страны. Очевидно, что не станут арестовывать Путина и в постсоветских странах, признающих МУС и периодически посещаемых им (Армения, Грузия, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан и Узбекистан). Сегодня из 193 государств – членов ООН участниками МУС являются 123. Однако, кроме ряда радикально настроенных европейских стран, вряд ли какая-то другая отважится на столь дерзкий поступок ввиду непредсказуемости последствий. Чего там говорить, если Судан до сих пор не выдал своего экс-президента Омар аль-Башира (свергнут в результате военного переворота в апреле 2019 года), ордер на арест которого МУС выдал еще в 2009 -м. С тех пор аль-Башир неоднократно выезжал за рубеж, посещая и те страны, которые в отличие от России признавали юрисдикцию МУС, но даже там его не арестовали.
Мировой истории известно множество примеров того, как экс-президенты оказывались на скамье подсудимых в собственной стране за различные преступления, в основном коррупционные, совершенные в период правления. Лидером в этом плане остается Южная Корея. Однако в нашей стране вначале ст. 92.1 обновленной Конституции, а вслед за ней и федеральный закон № 462-ФЗ от 22.12.20 закрыли и эту лазейку. Теперь президент, прекративший исполнение своих полномочий (в связи с истечением срока либо досрочно в случае отставки или по состоянию здоровья), не может быть привлечен ни к уголовной, ни к административной ответственности, а также задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру. Неприкосновенность распространяется и на занимаемые им жилые и служебные помещения, автотранспорт, средства связи, документы и багаж, а также на его переписку. Экс-президент может быть лишен неприкосновенности Советом Федерации только на основании выдвинутого Госдумой обвинения в госизмене или совершении иного тяжкого преступления, подтвержденного заключениями Верховного и Конституционного судов РФ. Причем решение верхней палаты парламента о лишении его неприкосновенности должно быть принято в течение трех месяцев с момента выдвижения обвинения Госдумой.
|
|
Отбывать теоретически назначенный срок наказания осужденный МУС чиновник должен в стране своего гражданства. Источник www.unodc.org Увеличить схему |
И все-таки может ли иностранный суд привлечь к уголовной ответственности президента РФ? С точки зрения международного права сделать это весьма проблематично. Еще в 2002 году Международный суд ООН признал, что действующие высшие чиновники имеют иммунитет против юрисдикции зарубежного суда (дело Arrest Warrant Case (Democratic Republic of the Congo v. Belgium)). Как отметил суд, иммунитет предоставляется им не для собственной выгоды, а для обеспечения возможности эффективного осуществления ими государственных функций. Однако иммунитет имеет лишь процессуальный характер и не освобождает от уголовной ответственности полностью. Получается, что уголовное преследование чиновника за рубежом после его отставки все же возможно (вспоминается дело экс-президента Чили Аугусто Пиночета).
Готовящаяся к принятию очередная новелла УК, вероятно, призвана защитить отдельных чиновников и участников специальной военной операции, все чаще становящихся фигурантами уголовных дел, возбуждаемых за рубежом. Достаточно вспомнить череду громких расследований, проводимых Минюстом США по фактам контрабанды военной продукции и отмывания денег, а также многочисленным кибератакам на критическую инфраструктуру. Учитывая отсутствие у России договоров об экстрадиции с США и странами ЕС, сотрудники иностранных спецслужб нередко проводят совместные спецоперации по поимке россиян на территории третьих стран, откуда их впоследствии выдают для привлечения к ответственности за трансграничные преступления. При этом далеко не все обвиняемые оказываются в руках иностранного правосудия в силу нерасторопности последнего, однако сохраняется риск их ареста в случае выезда за рубеж по каналам Интерпола и Европола. В этом случае уповать на УК РФ не приходится.
