Дмитрий Кувшинов
Фото Reuters
22 марта 1963 года на слушаниях в Палате общин британского парламента член консервативного кабинета Джон Профьюмо дал ложные показания по поводу характера своих отношений с танцовщицей Кристин Килер. О Килер было известно, что она также бывала у советского военно-морского атташе Евгения Иванова, и потому этот изначально типичный для британской политики сексуальный скандал быстро оказался вопросом национальной безопасности. Ложь в парламенте тогда стоила военному министру Профьюмо карьеры, а его партии – победы на выборах через год.
Ровно 60 лет спустя, 22 марта 2023 года, Борис Джонсон, еще один «скользкий тори» (характерно, что это сочетание прочно закрепилось в британском политическом лексиконе), на слушаниях в Палате общин давал путаные и неубедительные показания о характере неформальных встреч на Даунинг-стрит в ковидный локдаун. На волне новой вспышки коронавируса в ноябре 2020 года правительство Джонсона наложило почти полный национальный запрет на встречи людей из разных домохозяйств. Как впоследствии стало очевидно из слитых в сеть фотографий из резиденции премьера с едой и алкоголем, само же правительство эти правила умышленно нарушило.
На слушаниях Джонсон «с рукой на сердце» уверял, что никакие это были не вечеринки – то есть, «очевидно», были, но ему об этом тогда никто не сказал. Точнее, его убедили (впрочем, он не может сказать, кто именно), что лично он правил не нарушал. И его присутствие на этом неформальном собрании было абсолютно необходимо. И вообще, почему таких же обвинений не выдвигают против нынешнего премьера Риши Сунака, который тогда был канцлером казначейства?! А вечеринка все же была, но только одна, на его день рождения, но Джонсону тогда даже не досталось праздничного торта (его съели секретари!) и пришлось довольствоваться салатом.
Похоже, за 2022 год салат стал свидетелем падения аж двух британских премьер-министров.
Комитету по депутатской этике еще только предстоит определить, можно ли квалифицировать показания Джонсона как ложные и выдвинуть против него обвинения в неуважении к парламенту. На деле это будет означать либо кратковременное (до 10 дней) приостановление действия депутатского мандата Джонсона, либо его фактическое лишение и, в таком случае, проведение довыборов в избирательном округе бывшего премьера. Если он потерпит на них поражение, это может стать бесславным концом политической карьеры премьер-министра, принесшего Консервативной партии самое крупное парламентское большинство со времен Маргарет Тэтчер. Решения комитета стоит ждать лишь к середине апреля, но Джонсон уже заявил, что не собирается признавать вердикт, и обвинил его председательницу в предвзятости на партийной и личной почве.
Однако даже пессимистичный расклад не будет неизбежно означать крест на политическом будущем Джонсона. В конце концов, его кумир Уинстон Черчилль из-за конфликта с руководством Консервативной партии был обделен министерскими портфелями и оказался рядовым депутатом парламента целое десятилетие в 1929–1939 годах, которое он сам охарактеризовал как «годы в глуши», но впоследствии вернулся в тяжелое для страны время и стал «величайшим британцем всех времен». Джонсон может видеть такое будущее для себя, тем более что уже через год консерваторы рискуют быть в оппозиции по результатам всеобщих выборов, что станет для него возможностью вновь быть призванным на лидерство в партии в час нужды.
Впрочем, с точки зрения «смены вех» в британской политике не так важно, ждет Джонсона пессимистичный сценарий Профьюмо или оптимистичный сценарий Черчилля. Вердикт комитета по депутатской этике, реакция сторонников бывшего премьера, потенциальные довыборы в округе Джонсона и их исход – это все вторично. Эра Джонсона – эпоха, определяемая тенью брекзита и демонстративным пренебрежением исполнительной власти к идее подотчетности парламенту и гражданам, период регулярных партийных мятежей евроскептиков, свергающих одно неугодное ему правительство за другим, – подходит к концу. Осознание этого наступило еще до слушаний, в тот же день, 22 марта, когда всего 22 из 355 депутатов тори присоединились к бунту Джонсона против ратификации Виндзорского документа – плана Сунака по урегулированию североирландского вопроса в свете брекзита. И даже фракция евроскептиков из так называемой Группы европейских исследований не проголосовала вместе с Джонсоном в полном составе. Это ли не знак того, что большинство консерваторов – как в парламенте, так и в целом по стране – покинули его.
По всей видимости, в эти первые недели весны в Британии уходит в прошлое призрак брекзита, долгие годы довлеющий над национальной политикой. Сунак продемонстрировал способность выйти из тени бывшего лидера и продвигаемой им популистской повестки и сформулировать свое видение развития страны через инвестиции в науку и инновации. Евроскептики в парламенте разрознены – Сунаку удалось заручиться лояльностью части из них благодаря сохранению за ними министерских постов, полученных от Лиз Трасс, – и более не представляют смертельной угрозы для правительства.
Наблюдается отход от проблематичного наследия Джонсона и в сфере внешней политики. Выход из выстроенного Джонсоном тупика Североирландского протокола и визит Сунака в Париж в начале марта способствовали потеплению отношений как с ЕС, так и с Францией, ключевым соседом и важнейшим стратегическим партнером. При Джонсоне концепция «Глобальной Британии» оказалась неразрывно связанной с дискурсивным наследием брекзита, согласно которому вне ЕС Британия способна вырваться за рамки стесняющего ее региона на глобальный уровень. Сообразно с этим в 2021 году риторическая формула «Глобальной Британии» была выведена в название внешнеполитической стратегии кабинета Джонсона. И хотя опубликованная на прошлой неделе обновленная стратегия Сунака концептуально основывается на документе двухлетней давности, символический разрыв с наследием предшественников прослеживается уже в том, что «Глобальная Британия», будучи слишком ассоциирующимся с брекзитом и Джонсоном клише, в документе не упоминается ни разу.
