Гаус Джанбаз
Фото Reuters
В последнее время выступления большинства пакистанских политиков, гражданских активистов, ведущих аналитиков и журналистов напоминают ситуацию перед падением режима Исламской Республики в Афганистане в середине 2021 года. Их речи, риторические приемы и образы, ход мыслей и содержание выступлений как будто прямо скопированы с последних дней жизни афганской республики эпохи позднего президентства Мохаммада Ашрафа Гани. В сегодняшнем Пакистане бросается в глаза такая же политическая неразбериха и раздрай вкупе с растерянностью в СМИ и в целом в среде журналистов, как и в кабульских элитах два года назад. Похожие на бессильные заклинания лозунги наподобие «Спасем народовластие, демократию, свободу слова, Конституцию и демократические ценности» слышны буквально отовсюду.
Существует мнение, что религиозность населения увеличивается прямо пропорционально уровню бедности в обществе. В социальном аспекте за последнее время в провинции Хайбер-Пахтунхва, преимущественно населенной пуштунами и формально входящей в состав Пакистана, заметно увеличилось число бородатых мужчин, жестко придерживающихся религиозных (исламистских) предписаний. Настораживающе быстро растет здесь число медресе даже для девочек, то есть в целом религиозная сторона общественной жизни находится на пике.
Между тем набирающее силу движение пакистанских талибов «Техрик-е Талибан Пакистан» (ТТП, запрещено в РФ) объявило о формировании параллельного правительства в Пакистане. В стране участились случаи похищения людей – все как накануне краха республиканского строя в Кабуле. Авторитетные международные аналитики сходятся во мнении, что Пакистан вступает в системный политический и экономический кризис, из которого ему скорее всего не выбраться.
Политико-финансовые институты Запада в угоду своим геополитическим интересам как минимум два раза в последнюю минуту приходили Исламабаду на помощь и спасали его от неминуемого финансово-экономического краха. Первый раз это произошло в период присутствия в Афганистане советских войск, во второй раз – после атаки террористов на Нью-Йорк в 2001 году, когда Пакистан вступил в международный антитеррористический альянс, получив взамен беспрецедентные финансово-экономические вливания со стороны коалиции западных государств во главе с США в свою стагнирующую экономику. Западный альянс тогда развернул на территории Афганистана широкомасштабную антитеррористическую войну под названием «Несокрушимая победа» против террористов «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) и их союзника – «Талибана» (запрещен в РФ).
Сегодня холодные аналитические размышления позволяют предполагать, что Пакистан больше не сможет играть на два фронта, как раньше: либо он присоединится к альянсу Китая и России, либо уйдет на Запад. Маневрировать между этими двумя конкурентными геополитическими полюсами и играть на их противоречиях вряд ли получится.
Складывающаяся в Пакистане острая кризисная ситуация непосредственно затрагивает судьбу проживающих в стране пуштунов, влияет на объединительные процессы, набирающие силу внутри пуштунского народа, разделенного искусственной «линией Дюранда» (афгано-пакистанской границы, которую не признало ни одно правительство в Кабуле).
Другими словами, настает время, когда не только пресловутый «пакистанский истеблишмент» должен будет сделать принципиальный геополитический выбор: с каким блоком – западным или восточным – он объединяется. Представляется, что почти перед схожей диллемой стоит и пуштунская интеллигенция в пакистанской части «линии Дюранда».
По большому счету, выбор у пуштунов невелик. Либо встать на сторону правительства Пакистана, либо (открыто или фактически) занять сторону ТТП, поскольку большинство членов пакистанского «Талибана» – этнические пуштуны, а сама эта организация все активнее позиционирует себя в качестве не только исламской, джихадистской, но и пуштунской. Третьего пути, пожалуй, у пакистанских пуштунов нет. Можно, конечно, попытаться занять нейтральную позицию, однако трудно сказать, насколько она окажется возможной на практике. Во всяком случае, возможные негативные последствия для миллионов пуштунов от такого «нейтралитета» пока никто не анализировал.
Хитроумный пакистанский истеблишмент (прежде всего речь идет о командном составе армии и спецслужб), конечно способен организовать очередную провокацию, сделав как бы «широкий жест доброй воли» и предложив доступ к институтам и рычагам государственной власти пуштунской оппозиционно настроенной интеллигенции (напомним, что пуштуны после пенджабцев – вторая по численности и политическому весу этническая группа в Пакистане). Но такой политический ход не гарантирует Исламабаду купирования кризисных тенденций в стране. В связи с этим возникает закономерный вопрос: что пуштуны в тяжелейшей ситуации будут делать со страной, которая по уши в долгах, а экономическая стагнация уверенно ведет государство в пропасть?
Такая сделка с явно нулевым итогом может загнать пуштунскую интеллигенцию в политическую ловушку, надолго сделав ее аутсайдером активной пакистанской политической жизни. Очевидно, что пуштуны на подобную сделку вряд ли пойдут.
Если ТТП сможет победить армию (правительство Пакистана) на поле боя в набирающей силу войне, то главное препятствие на пути объединения пуштунов, поживающих по обе стороны «линии Дюранда» в Афганистане и Пакистане, будет устранено. Но после этого пуштуны немедленно окажутся перед лицом другого опасного недруга – «Талибана» с обоих «берегов» все той же «линии Дюранда», движений афганских и пакистанских талибов, говорящих на одном языке пушту. И можно не сомневаться, что этот вроде бы «родной недруг» окажется более страшным, опасным и жестоким, чем многие другие, включая пакистанский военно-спецслужбистский истеблишмент.
Некоторые наблюдатели утверждают, что у пакистанских пуштунов есть и четвертый путь, вероятно, самый жесткий, самый опасный и непредсказуемый, – вести борьбу со всеми сразу, на всех фронтах, ради окончательного обретения свободы и независимости. Но он также не дает гарантий политического и исторического успеха для разделенного пуштунского народа.
Однако новый период в истории пуштунов неумолимо наступает. У пуштунского народа было и остается немало врагов. Сейчас для пуштунских лидеров важно начать приобретать новых друзей. Прежде всего среди стран региона, которым небезразлично его будущее. Кто знает, возможно, такие друзья появятся в Москве?
