Сергей Насонов
На фото места присяжных в зале Мосгорсуда. Фото сайта mos-gorsud.ru
Сенаторы Андрей Клишас и Владимир Полетаев и депутат Госдумы Ирина Панькина подготовили законопроект о внесении изменения в ст. 30 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ. В нем предлагается сократить компетенцию коллегий из восьми присяжных заседателей, которые формируются при рассмотрении уголовных дел на уровне судов субъектов РФ. Обвиняемые в преступлениях по ч. 4 ст. 210 Уголовного кодекса (УК) РФ и ст. 210.1 УК потеряют право ходатайствовать о рассмотрении их дел такими коллегиями. Исключаемые составы преступлений – это соответственно «организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней), совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии» и «занятие высшего положения в преступной иерархии».
По ч. 4 ст. 210 УК предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок от 15 до 20 лет или пожизненно, по ст. 210.1 – от 8 до 15 лет. Таким образом, эти преступления относятся к категории особо тяжких, что и стало для авторов законопроекта одним из оснований оставить для рассмотрения подобных дел единственный вариант судопроизводства – суд в составе профессионального судьи. Нынешнее правовое регулирование, по мнению парламентариев, «не в полной мере учитывает специфику данных преступлений и их субъектов, связанную как с необходимостью обеспечения повышенных мер безопасности участников уголовного судопроизводства, включая присяжных заседателей, так и с юридическими особенностями соответствующих составов преступлений, что требует высокопрофессиональной правовой оценки данных деяний».
Законопроект не может быть поддержан по ряду объективных причин. Критику вызывает не столько само желание авторов законопроекта сократить круг дел, подсудных суду присяжных (хотя количество составов преступлений, подсудных этому суду, ничтожно мало), сколько те аргументы, которые положены в основу этого предложения. Эти аргументы представляются юридически негодными и не основанными на практике рассмотрения подобных категорий дел судом с участием присяжных заседателей.
Довод авторов законопроекта о том, что эти составы преступлений имеют некие «юридические особенности», вследствие чего якобы требуют исключительно высокопрофессиональной правовой оценки, основан на концептуальном непонимании и искажении правовой сущности суда присяжных. Во-первых, присяжные заседатели своим вердиктом не устанавливают никаких «юридических особенностей» указанных составов преступлений. Они устанавливают фактическое содержание вменяемого деяния, доказанность обычных фактов.
Например, по одному из дел присяжные установили вердиктом, что «в январе 2015 года в г. Пензе на собрании лиц, занимающих лидирующее положение в преступной иерархии Пензенской области (так называемой сходке), в результате проведения процедуры, основанной на криминальных традициях, подсудимый был признан «вором в законе» (приговор Пензенского областного суда от 27.08.21 по делу № 2–3/2021). При этом следует отметить, что процедура наделения лица статусом занимающего высшее положение в преступной иерархии не является юридической (не урегулирована законом), представляет собой набор обычаев (то есть совершается в форме самых обычных действий). Поэтому установление этих фактов присяжными заседателями не требует никаких юридических познаний и «высокопрофессиональной правовой оценки».
Во-вторых, авторы законопроекта очевидным образом лукавят, поскольку именно на основании фактов, установленных вердиктом присяжных заседателей, председательствующий судья устанавливает наличие юридических особенностей этих деяний и дает высокопрофессиональную правовую оценку данных деяний в своем приговоре.
В-третьих, анализ судебной практики действительно показывает наличие значительного числа оправдательных приговоров по данной категории дел, однако это обусловлено не надуманными «юридическими сложностями» состава этого преступления, а банальным отсутствием достаточных и убедительных доказательств причастности подсудимых к вменяемым им деяниям.
Большая часть оправдательных приговоров по этой категории дел, конечно, отменяется (как и по другим категориям дел). Но причина этого опять не в ошибках присяжных, а в том, что профессиональные участники процесса 4нарушают нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ и сообщают присяжным недопустимую информацию (апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 01.09.22 № 55–1230/2022; апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 30.08.22 № 55–1131/2022; апелляционное определение Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 09.06.22 по делу № 55–373/2022 и др.), что является основным поводом для отмены оправдательных приговоров и по другим категориям уголовных дел.
Второй довод авторов законопроекта основывается на необходимости обеспечения повышенных мер безопасности по данной категории уголовных дел. Необходимо отметить, что такой контекст полностью «обнуляет» всю систему мер безопасности для участников судопроизводства, предусмотренных УПК (ч. 3 ст. 11, п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК и т.д.), которая включает в себя широкий спектр – от проведения закрытого судебного заседания до персональной охраны присяжных заседателей. Никаких сведений о том, что эти процессуальные механизмы не работают, авторами законопроекта не представлено.
И напротив, судебная практика свидетельствует, что подобные дела благополучно рассматриваются с участием присяжных, а оснований для применения особых мер безопасности не возникает. Ссылка же авторов законопроекта на «засекреченных свидетелей» никоим образом не выглядит основанием для исключения этих составов из подсудности суда присяжных. Такие свидетели уже более 22 лет допрашиваются в суде присяжных – и никаких проблем это не вызывает.
Представляется, что истинная цель, которая движет авторами законопроекта, скорее всего состоит в попытке компенсировать недостаточное количество обвинительных доказательств, что не является редкостью по таким делам. В суде присяжных стандарты доказанности максимально жесткие, а вот в профессиональном суде оправдательный приговор – это большая редкость, такой суд более лоялен к доказательствам обвинения. Очевидно, что передача этих категорий уголовных дел в профессиональный суд приведет к сокращению случаев оправданий до нулевой отметки. Это, наверное, может являться целью законодательной деятельности, но такая цель не имеет ничего общего ни с законностью, ни с презумпцией невиновности.
