Дмитрий Кувшинов
На фото выступление Джеймса Клеверли в Палате общин 16 ноября 2022 года. Фото Reuters
16 ноября, на следующий день после падения обломков ракеты в польской деревне Пшеводув, высшие чины Соединенного Королевства поспешили заверить польское руководство, британское общество и весь мир в своей приверженности союзническим обязательствам с Варшавой и готовности в любой момент предоставить «практическое и техническое содействие». С таким заявлением выступил в Палате общин министр иностранных дел Джеймс Клеверли после телефонного разговора премьер-министра Риши Сунака с польским президентом Анджеем Дудой. За 2022 год это был уже 12-й польско-британский контакт на высшем уровне, считая шесть телефонных разговоров и шесть личных встреч между Джонсоном, Трасс и Сунаком с одной стороны и Дудой и Моравецким – с другой.
Одни лишь регулярные встречи лидеров не имели бы большого значения, если бы не то обстоятельство, что с 2018 года между Великобританией и Польшей фактически действует двусторонний альянс, скрепленный Варшавским соглашением о сотрудничестве в области обороны и безопасности. Договор охватывает сферы от военно-промышленного и оперативного взаимодействия вооруженных сил до военной логистики, кибербезопасности и обмена разведданными.
Обращает на себя внимание статья 5 соглашения, согласно которой одна страна по письменному запросу может ввести контингент на территорию другой в обход натовских процедур. Это положение уже было активировано трижды – в декабре 2021 года, в начале февраля и марте 2022 года, когда Лондон направил в Польшу группу военных инженеров для укрепления границы с Белоруссией, батальон морских пехотинцев и батарею ЗРК Sky Sabre соответственно. Именно о подобного рода «практическом и техническом содействии» говорил Сунак с Дудой на прошлой неделе.
Можно утверждать, что инфраструктура военных контактов с Варшавой для Лондона уступает по степени развитости только партнерству с Вашингтоном и Парижем. С 2016 года – референдума о членстве Британии в ЕС и Варшавского саммита НАТО, на котором было принято решение о развертывании многонациональных батальонных групп на «восточном фланге» альянса, – Польша прочно заняла роль главного союзника Британии в Восточной Европе.
Именно после референдума 2016 года Лондон принял на вооружение концепцию «Глобальной Британии», подразумевающую наращивание военного потенциала параллельно с активизацией военно-политического сотрудничества с союзниками по всему миру. Так консервативное правительство стремится гарантировать, что в меняющейся атмосфере международной безопасности Британия сможет претендовать на статус мировой державы, а не сугубо региональной.
В этих расчетах Лондона Восточная Европа играет особую роль. С приходом к власти в Вашингтоне администрации Дональда Трампа США все более смещали фокус своей внешней политики с евро-атлантического направления на азиатско-тихоокеанское. В общем виде эта тенденция имеет место и при Джозефе Байдене. При таком раскладе Лондон претендует на роль «местоблюстителя» США на Европейском континенте – или, как британцы сами обозначили видение своей роли во внешнеполитической концепции 2021 года, «ведущего члена НАТО в Европе».
Военно-политическое вовлечение Лондона в дела региона осуществляется через форматы Расширенного и адаптированного передового присутствия НАТО, Объединенного экспедиционного корпуса на Балтийском море, двусторонние военные соглашения. Летом 2022 года на пространстве от Финляндии до Северной Македонии прошли учения с участием 8 тыс. британских военнослужащих – самого большого контингента в регионе со времен холодной войны.
В укреплении британского присутствия в Восточной Европе Польша играет особую роль в силу своего военного и логистического потенциала. Варшава обладает самыми мощными сухопутными силами на «восточном фланге» НАТО, крупными аэродромами, а также четырьмя базами ВМС на балтийском побережье: в случае конфликта в Восточной Европе крупная техника в больших количествах может быть переброшена только по морю. Разветвленная сеть железнодорожных путей и автодорог позволяет перебрасывать поставляемую технику к любой потенциальной линии соприкосновения, что реализуется в 2022 году в ходе украинского конфликта. Параллельно Британия укрепляет военный потенциал Польши – в одном только 2022 году британские компании выиграли конкурсы на разработку проектов фрегата «Мечник» для польских ВМС и польской системы ПВО «Нарев».
Для Варшавы развитие двусторонних оборонных инициатив с Лондоном означает дальнейшее утверждение в статусе восточного форпоста НАТО. Более того, взаимодействие с Британией предоставляет пример для развития других двусторонних и многосторонних форматов. Польша является одним из ключевых игроков в Вышеградской группе, «бухарестской девятке», «Инициативе трех морей». Каждый из этих субрегиональных форматов в той или иной форме ставит целью укрепление безопасности в Восточной Европе, проецируя интересы Польши как крупнейшей в военном отношении страны региона.
Эти же многосторонние инициативы – наряду с Объединенным экспедиционным корпусом (ОЭК) на Балтике – интересны Лондону как инструменты продвижения собственной повестки в регионе. В марте в Лондоне прошли встречи между британским руководством и лидерами сразу двух форматов на «восточном фланге» НАТО – Вышеграда и ОЭК. Ранее, в начале февраля, официальные лица заявляли о намерении создать трехстороннее партнерство в области безопасности между Лондоном, Варшавой и Киевом, хотя с началом специальной военной операции проект был свернут.
Распространение множественных малых альянсов теоретически может грозить ослаблением потенциала большой группировки в пользу новых объединений. Однако нельзя говорить, что описанные форматы ослабляют НАТО. Напротив, все они в той или иной степени способствуют укреплению обороноспособности и логистической связности «восточного фланга» альянса. Именно эта цель заявлена в Стратегической концепции НАТО 2022 года.
В то же время идеологический консенсус между Лондоном и Варшавой позволяет Британии использовать двусторонние связи в качестве инструмента опосредованного влияния в рамках ЕС – как, например, когда в марте Лондон фактически задал общеевропейский тренд на отказ от российских энергоносителей. Таким образом, в условиях меняющейся международной обстановки гибкое двустороннее сотрудничество оказывается для обеих стран удобным форматом реализации собственных стратегических интересов.
